Забавно, как быстро все может измениться. Мы откинули ссоры и сошлись всего за четыре дня. Мы окончательно разругались всего за три.

* * *

Понедельник и четверг были для меня днями Катюши. Что бы ни случилось, встречи с подругой я не отменяла. Посиделки у фонтана – наконец-то отключенного – или в ее квартирке стали за лето и начало осени настолько привычны, что отказаться от них было невозможно. Как от сердца оторвать.

Но именно после одной из них и начались проблемы. По плану, после встречи с Катей я должна была заскочить к Стасу, а там уже по обстоятельствам: я или оставалась ночевать у него, или Соломинцев провожал свою даму сердца до самой калитки дедова дома. Сообщение пришло, когда я стояла в магазине у дома Стаса, собираясь прикупить что-нибудь вкусное к чаю. Мобильник призывно пиликнул, напомнив, что я забыла выключить сеть. Я просто продолжила покупки, решив, что это очередное сообщение от Саймона, на которые в последнее время я отвечала односложно и редко. «Парень с зонтиком» от этого только распалялся и писал чаще.

Открыть сообщение удалось в очереди у кассы. Я разблокировала экран, пролистала оповещения… да так и замерла, перечитывая строчку.

Не может? Когда сам с утра упрашивал обязательно забежать после встречи с Катей? Мы с ней даже решили отменить романтическую комедию, раз он так просил. Я печально посмотрела на все ингредиенты для песочного печенья с джемом, валяющиеся в корзине, и набрала сообщение подруге:

Что ж, вечер с подругой можно считать успешным. Если бы еще Стас успел написать раньше – до того, как я ушла от Катюши, – было бы вообще замечательно. Мало ли, почему отменил планы. Всякие форс-мажоры бывают.

Не волновалась я ни на следующий день, когда смогла лишь перекинуться с Соломинцевым парой фраз в коридоре (никаких нежностей на рабочем месте), ни в среду, когда все повторилось. Переживать я начала в четверг, когда Стас даже не заметил меня в фойе. Он уходил с работы раньше, разговаривал с кем-то по телефону и явно торопился. Более того, на нем был ненавистный брючный костюм – единственный в шкафу, темно-синий и очень дорогой, но надеваемый раз в год, по праздникам. И с собеседником он нежно-нежно ворковал.

Стас промчался всего в метре от меня. Пришлось даже вжаться в стену, чтобы случайно не столкнуться. Я успела услышать всего пару слов, что-то о встрече, но зато интонацию уловила идеально. Ласковый голосок, которым обычно соблазняют девушек.

Что ж, Энжи, сказка окончилась?

– Не понимаю! – жаловалась я этим же вечером, сидя на кухне у Катюши и заедая печаль купленным тортиком. – Он точно общался с девушкой, иначе быть не может. Но зачем начинать вот так скрытно таскаться по дамам уже через две недели? Так быстро наскучила? Мог бы прямо сказать, что хочет расстаться.

– Солнце, ты нагнетаешь. – Катя покачала головой и тоже кинула себе на тарелку огромный кусок торта.

– Я размышляю вслух, – возразила я. – Не понимаю, что происходит. Склоняюсь в сторону измен, хоть это и звучит бредово. Зачем? – Я не могла успокоиться. – Мы вместе всего ничего. Можно подойти и сказать: «Извини, милая, ты мне не подходишь». Вот и все, вот и сказочке конец. Или ему хочется острых ощущений? Двух сразу?

– Энжи…

– А может, он просто боится меня кинуть? Или встречается с кем-то из офиса? Со Светкой… Точно, она сегодня тоже пораньше отпросилась, явно на свидание. Хорохорилась так.

– Энжи…

– Или…

– Энжи! – рявкнула Катя, шибанув кулаком по столу. – Успокойся, влюбленная ты дура! Причины бывают разные. Может, он заболел? Или встречается с сестрой? С тетей? Просто поговори с ним завтра.

Неубедительно. Во-первых, куда еще болеть, и так кое-как отошел и наконец-то начал работать спокойней. Во-вторых, сестра у Стаса одна – двоюродная, живет в Америке, вряд ли приехала. А теть вообще нет. Но Катюша права, нельзя накручивать себя, не узнав ответ из первых уст. Завтра, все завтра.

Но по пути домой я все же сделала огромный крюк и дошла до «свечки» Соломинцева. Остановилась, запрокидывая голову и вглядываясь в верхние этажи. Света у Стаса не горело. Ни в зале, ни на кухне, ни даже в комнате, которая чаще использовалась как офис. Его вообще не было дома.

Сердце неприятно сжалось, напоминая о костюме и воркующем голосе. Нет, Энжи, это ошибка, нужно просто с ним поговорить.

* * *

В итоге вечером пятницы я стояла у двери квартиры Стаса и мялась, не решаясь позвонить, – как впервые. Глубоко вздохнула, пройдясь по площадке этажа, проверила сообщения на мобильном: от Соломинцева ни одного, пять подбадриваний от Катюши, два непрочитанных от Саймона. Я пожевала губу и все же занесла руку над кнопкой звонка, когда дверь открылась сама и в дверях появился Стас – полностью одетый, с пакетом в руках.

Он замер, молча смотря на меня, потом улыбнулся – и порывисто меня обнял. Словно и не был таким отчужденным в последние дни.

– Куда собрался? – спросила я, стараясь, чтобы голос не прозвучал излишне зло. При полном параде он, значит?

– Мусор вынести. – Стас потряс пакетом. – Но можно отложить это на завтра. Проходи.

Затащив меня в квартиру, он тут же накрыл мой рот жадным поцелуем. Прижатая к стене, я невольно ответила; мне и самой хотелось забыться, поверить, что вчерашние подозрения – полная глупость. Стас действительно встречался с каким-нибудь троюродным дедушкой старой закалки, которому уже лет восемьдесят, вот и пришлось надеть единственный костюм.

– Я соскучилась, – пробормотала я, когда Соломинцев отстранился.

– Я тоже. – Он опять меня обнял. Так привычно, так уютно…

– Но я пришла поговорить.

Сказала как отрезала, и на душе стало плохо. С фразы «нам надо поговорить» в нашей семье всегда начиналось самое неприятное. Потому что о хорошем говорят просто так, подходить аккуратней приходится, только если новость не лучшая.

Стас ехидно приподнял бровь, но почти сразу понял, что я серьезна. Переменился в лице, разомкнул объятья и прошел на кухню.

– Что-то меня это не радует, – усмехнулся он, щелкая кнопкой чайника. – Хорошо, начинай.

Я колебалась, собираясь с мыслями. Соломинцев молча смотрел на меня, сверля серыми глазами. Сейчас они, как никогда, напоминали штормовое море и ненастные тучи и едва ли не метали молнии.

– Кажется, ты меня игнорируешь, – наконец, выдала я.

– Что? – Стас рассмеялся, гроза в глазах слегка отступила. – Нет же, Энжи, ни капельки.