На дальней стороне лужайки я увидела сколоченную из досок и украшенную гирляндами цветов сцену, а на ней – вовсю трудившийся струнный квартет. Гости танцевали прямо на траве – чопорные мужчины в темных костюмах, с напомаженными волосами, женщины в платьях, каждое из которых представляло собой произведение портновского искусства. Интересно, что бы сказала Би об этих женщинах и об их танцах?

– Чему вы улыбаетесь, амира? – спросил Кашмир.

– Все это очень красиво. А чему улыбаешься ты?

– Просто так. Давайте потанцуем? – продолжил он и, протянув мне руку, закружил меня в вальсе.

Па были мне хорошо знакомы. Я сделала все возможное, чтобы освоить наиболее популярные в высшем обществе танцы последних нескольких веков человеческой истории. Но у меня в отличие от Кашмира не было природного таланта к танцам. Он вел меня уверенно и спокойно, скользя по лужайке широкими красивыми кругами и умудряясь уворачиваться от других пар, хотя смотрел только мне в лицо.

– Благодаря тебе я кажусь более искусной танцовщицей, чем на самом деле, – пробормотала я ему в ухо.

– Добиться этого – дело нехитрое, – усмехнулся он. Я засмеялась, а Кашмир лихо заложил еще один крутой разворот.

Слэйт остался на краю лужайки. Он скрестил руки на груди и всматривался в толпу танцующих, пытаясь найти в ней знакомые лица.

– Ты уже видел мистера Д.? – обратилась я к Кашмиру.

– Пока нет. Но с ним будет общаться капитан. Меня больше интересует карта.

– В главном зале я ее не видела.

– Карты обычно не вешают на стены, словно картины, амира. Особенно если речь идет о карте с обозначением злачных мест, об огромной ценности которой вам довелось недавно узнать. Ее наверняка где-то прячут.

– В сейфе?

– Вряд ли. Люди, имеющие сейфы, редко открывают их. – Кашмир поджал губы, продолжая вести меня в танце сквозь толпу гостей. – Помнится, мистер Д. приглашал капитана познакомиться со своими коллегами и взглянуть на карту. Значит, встреча состоится в гостиной или в кабинете. Карту наверняка держат там.

– А если нам пробраться туда сейчас, до появления мистера Д.?

Он покачал головой:

– Если бы вы были воровкой, вас бы давно повесили. Или вы бы еще раньше умерли с голоду. Если мы займемся поисками карты сейчас, а потом появится мистер Д… Нет, лучше дождаться его прибытия.

– Значит, мы проберемся туда, где хранится карта, уже после встречи мистера Д. и его коллег со Слэйтом?

– Мы не станем никуда пробираться. Пробираться буду я, а ваше дело – отвлекать внимание. Не исключено, что молодой мистер Харт внимательно следит за вашими перемещениями. По разным причинам.

– Но ведь это очень опасно, Кашмир!

Он плотно прижал меня к себе, смяв висевшую у меня на шее цветочную гирлянду.

– Именно поэтому вы должны полностью довериться мне, – прошептал Кашмир. – Пожалуйста, амира.

– Я тебе верю, но нервничаю. Мне никогда не приходилось…

– Ерунда! – громко произнес он, снова отодвигаясь от меня. – Платье вам очень идет.

Я и вдруг заметила, что Кашмир смотрит не на меня, а куда-то поверх моего плеча.

– Можно? – раздался рядом знакомый голос.

Кашмир остановился и, сделав шаг назад, слегка поклонился:

– Разумеется, капитан!

Я вложила пальцы в ладонь отца. Слэйт танцевал так же неуклюже, как и я, но при этом сжимал мою руку гораздо крепче, чем Кашмир.

– Рад, что ты получаешь удовольствие от бала, – произнес он. – Кашмир прав, платье просто чудесное.

– Он придумал практически все – и фасон, и цвет, и материал выбрал.

– Что ж, у парня есть вкус.

– Ты тоже выглядишь прекрасно.

Мимо нас скользнула пара – я успела разглядеть пышные светлые волосы и голубое платье миссис Харт. Взгляд у Слэйта был обеспокоенный. Помолчав немного, он глубоко вздохнул и вдруг промолвил:

– Прости, я сожалею по поводу того, что сказал про Кашмира.

Мои мышцы непроизвольно напряглись:

– Конечно, сожалеешь. Особенно теперь, когда оказалось, что он тебе нужен.

– Дело не в этом. – Глаза отца затуманились. – Я видел, как вы танцуете. Похоже, вы очень близки.

– Мы друзья.

– Что ж, в таком случае вы очень близкие друзья. Это напоминает мне о…

Отец замолчал, не закончив фразу.

– О ком? – спросила я, хотя знала ответ. Наши взгляды встретились, и Слэйт опустил голову.

– О добрых старых временах, – с усилием проговорил он. – Но ничего, хорошие времена еще настанут. Послушай, Никси, мне жаль, что мы с тобой часто ссоримся. Не люблю ссориться с тобой.

– В таком случае попробуй почаще со мной соглашаться.

Слэйт улыбнулся:

– Я хочу, чтобы ты знала: я никогда не сделаю ничего, что причинило бы тебе боль.

– Вот и хорошо. В таком случае оставь свою затею с картой. Откажи этим людям.

После моих слов отец замер. Вокруг нас мелькали танцующие пары.

– Я думал, что теперь ты понимаешь, почему я не могу так поступить, – наконец сказал он.

– Неужели из-за Кашмира? Отец, это просто… оскорбительно.

– Любовь, по-твоему, оскорбительна?

– Это не любовь! – воскликнула я. Наверное, я сделала это громче, чем следовало, и кое-кто из окружавших нас людей с любопытством посмотрел в мою сторону. Щеки мои зарделись. – Мы с тобой разные люди. Я бы не пожертвовала всем ради романтического чувства.

– Я ничего не приношу в жертву…

– Неужели? Если тебе наплевать на меня, то не забывай, что есть еще интересы страны, целого королевства. Ты сам называешь эту страну раем – и в это же самое время…

– Никси! – Отец приложил палец к губам.

Я замолчала, хотя слова рвались наружу. Слэйт взял мою руку в свои ладони. В лунном свете мелькнули татуировки на его запястьях – мое имя на одном, имя матери на другом.

– Ты должна понять, – тихо произнес он. – С каждым прожитым днем вариантов будущего все меньше. За нас делает выбор сама судьба, но я не могу представить реальность, в которой…

– Что?

– В которой Гавайское королевство не падет, а будет продолжать существовать.

Я заметила, что отец перевел взгляд куда-то в сторону, и, обернувшись, увидела на противоположном краю зала мистера Д. Он стоял у стола, заставленного бокалами с шампанским. Рядом с ним были двое мужчин – один молодой, с бочкообразной грудью, с горящим фанатичным взглядом, другой – невысокий и щуплый, вертлявый, словно белка.