— Эркюль Пуаро, — поспешил представиться Пуаро. — Видите,снова оказался в ваших краях. А зашел я к вам, чтобы выразить своесоболезнование и спросить, нет ли каких новостей. Убийцу вашей дочери навернякауже нашли?

— Да что вы! Ни слуху ни духу, — с горечью ответила миссисТаккер. — Это же просто срам, вот что я вам скажу. Полиция палец о палец нежелает ударить для простых людей, таких как мы. Да и какой толк от этой самойполиции? Если там все такие, как Боб Хоскинз, то нечего и удивляться тому, чтотут у нас творится. У Боба одна забота: глазеть в оставленные на стоянкемашины.

В этот момент мистер Таккер, успевший выполнить приказсупруги, в одних носках вошел в комнату. Он был плотным и рослым, с обветреннымкрасным лицом, выражение которого было очень благодушным.

— Полиция у нас какая надо, — сказал он хриплым голосом. — Увсех бывает, когда что-то не ладится. Этих маньяков узнать не так просто. Свиду-то они люди как люди, верно? — добавил он, уже обращаясь прямо к Пуаро.

За спиной мистера Таккера появилась девочка, котораяоткрывала Пуаро дверь, а из-за ее плеча выглядывал мальчик лет восьми. Оба слюбопытством разглядывали незнакомца.

— Это, я полагаю, ваша младшая дочь? — поинтересовалсяПуаро.

— Да, Мэрилин. А это — Гари. Подойди, Гари, скажи здрасте,только веди себя прилично.

Гари спрятался за спину сестры.

— Стеснительный он у нас, — проворковала мать.

— Вы так добры, сэр, — продолжил мистер Таккер, — нашливремя зайти, узнать, не отыскали ли того изверга…. Как подумаю, что он с нашейдевочкой сотворил…

— Я только что был у миссис Фоллиат, — сообщил Пуаро. — Онатоже очень переживает.

— Она с тех пор очень сдала, — сказала миссис Таккер. — Нуеще бы, как-никак она уже в возрасте, и вдруг — такой удар. Убийство в еесобственном имении!

Пуаро еще раз отметил для себя, что здешние жители, видимо,по привычке продолжают считать миссис Фоллиат хозяйкой Насса.

— Она вроде как чувствует себя виноватой, — сказал мистерТаккер. — Хотя с нее-то какой спрос?

— А кто предложил Марлин изображать жертву? — спросил Пуаро.

— Леди из Лондона, которая пишет книжки, — тут же выпалиламиссис Таккер.

— Но она же никогда тут раньше не бывала, — мягко возразилПуаро. — Она даже не знала Марлин.

— Девушек собирала миссис Мастертон, — немного подумав,сказала миссис Таккер, — наверное, эта леди и выбрала Марлин. А Марлин, ячестно скажу, очень была рада.

Пуаро снова почувствовал, что уткнулся в глухую стену.Только теперь он понял, какие чувства испытывала миссис Оливер, когда решилавызвать его. Да, кто-то действовал незаметно, исподтишка осуществляя своинамерения через других. И сама миссис Оливер, и миссис Мастертон — статисты вруках умелого режиссера.

— Миссис Таккер, — продолжил он, — а не была ли знакомаМарлин с этим.., э-э.., маньяком.

— Она не водилась с подобными личностями, — с достоинствомответила миссис Таккер.

— Да, но ваш муж, мадам, только что верно заметил, чтоманьяков распознать довольно сложно. С виду они действительно совершеннообыкновенные люди, такие же как.., вы или я. Может, кто-то говорил с Марлин напразднике? Или накануне его? Может быть, кто-нибудь с ней познакомился, вродебы случайно, без всякого дурного умысла? И даже что-нибудь ей подарил?

— Нет, сэр, ничего такого не было. Да Марлин и не стала быбрать подарки от посторонних. Я не так ее воспитывала.

— Но, возможно, она не распознала в этом ничего дурного? —продолжал свое Пуаро. — Предположим, что подарок ей предлагала какая-нибудьмилая леди?

— Кто-нибудь вроде молодой миссис Легг из Мельничногодомика?

— Ну да. Может, даже и она.

— Она разок подарила ей губную помаду, такое было, — сказаламиссис Таккер. — Ну я, конечно, налетела на Марлин. Не смей, мол, этой дряньюмазаться, подумай только, что скажет отец. А она давай мне дерзить! Дескать,это ей дала леди из коттеджа Лодера, и еще леди сказала, что ей этот цвет оченьпойдет. Ну а я ей: дескать, нечего слушать, что говорят леди из Лондона. Пусть,мол, они размалевывают себе лица да красят ресницы, а ты, мол, знай себеумывайся водой с мылом, пока не станешь взрослой.

Думаю, она с вами не согласилась, — улыбнулся Пуаро.

Попробовала бы она не согласиться. Толстушка Мэрилин вдруг схитрым видом хихикнула. Пуаро бросил на нее пытливый взгляд.

— Миссис Легг давала Марлин что-нибудь еще? — спросил он.

— Кажется, шарфик или платок, из тех, что ей самой уже небыл нужен. С виду ничего себе, а материал — хуже некуда. В тканях я ужкак-нибудь разбираюсь, — заверила миссис Таккер, кивая головой. — В девушкахработала в Насс-хаусе. Тогда леди носили вещи им подобающие. Ни этих кричащихцветов, ни всяких нейлонов-капронов — только натуральный шелк. А чем их платьяиз тафты[57] были хуже нынешних нейлоновых?

— Девушки любят наряжаться, — снисходительно заметил мистерТаккер. — Я не против ярких цветов, но этой дрянной помады не люблю.

— Слишком строгой я была с ней. — Глаза миссис Таккерповлажнели. — А ей вон что припасла судьба! Страсть-то какая! Уж как я потомжалела, что отругала ее. А после все и посыпалось: сплошные несчастья дапохороны. Верно говорят: пришла беда — отворяй ворота.

— Вы еще кого-нибудь потеряли? — сочувствующе спросил Пуаро.

— Тестя моего, — пояснил мистер Таккер. — Поздно вечеромвозвращался на своей лодке из «Трех собак», должно быть, оступился, как выходилна причал, и упал в реку. В таком возрасте оно лучше сидеть себе дома. Да развеэти старики кого слушают? Вот и наш вечно околачивался у переправы.

— Вообще-то мой отец получше многих молодых умел управлятьсяс лодкой, — сказала миссис Таккер. — В прежние времена приглядывал за лодкамимистера Фоллиата, но когда это было… Не скажу, чтобы мы сильно горевали, —спокойно произнесла она. — Ему было уже за девяносто, и порой с ним просто небыло сладу. Болтал все время всякие глупости. Видно, пора его пришла, вот иумер. Но, конечно, похоронили его как положено, а двое похорон, сами понимаете,— расходы немалые.

Пуаро продолжал вежливо выслушивать сетования миссис Таккерна дороговизну, и вдруг в памяти его шевельнулось какое-то смутноевоспоминание.