— Нет, я не знал.

Алек Легг усмехнулся.

— Приятно, что есть что-то, чего вы не знаете. Да, ей,видите ли, надоела супружеская жизнь. Собирается соединить свою судьбу с этимвульгарным архитектором.

— Печально это слышать, — сказал Пуаро.

— Не понимаю, вам-то что за дело.

— Мне жаль, — сказал Пуаро, аккуратно отодвигая книги ирубашку и садясь на край дивана, — потому что я не думаю, что она будет с нимболее счастлива, чем с вами.

— Последние полгода наша жизнь отнюдь не походила наидиллию.

— Полгода — это такой пустяк, — сказал Пуаро, — это оченьнедолгий срок в сравнении с тем, что могло бы стать длинной и счастливойсупружеской жизнью.

— Вы вещаете прямо как священник.

— Возможно. С вашего позволения, мистер Легг, замечу: в том,что ваша жена не была счастлива с вами, больше вашей вины, чем ее.

— Она-то точно так считает. Что я один во всем виноват.

— Ну не во всем, конечно, но в некоторых вещах —определенно.

— Ну давайте! Валите все на меня. Лучше бы мне утопиться вэтой проклятой реке и разом со всем этим покончить.

Пуаро задумчиво посмотрел на него.

— Я рад отметить, — сказал он, — что вас сейчас большеволнуют собственные неприятности, чем несовершенство мира.

— Да пусть он катится к черту, ваш мир! — выпалил Алек Легги с горечью добавил:

— Похоже, я во всем оказался полным идиотом.

— От этого никто не застрахован, — заметил Пуаро. — На мойвзгляд, вы заслуживаете скорее сочувствия, чем порицания.

Алек Легг, похоже, был ошарашен тем, что сказал ему Пуаро.

— Кто вас нанял шпионить за мной? Салли?

— Почему вы так думаете?

— Поскольку никаких официальных выяснений никто со мною непроводил, я заключаю, что вы выполняете частное поручение.

— Вы ошибаетесь, — заверил его Пуаро. — Я никогда не следилза вами. Когда я приехал сюда, я даже не знал о вашем существовании.

— Тогда откуда вы знаете, что мне не повезло, что я свалялдурака?

— В результате наблюдения и размышлений, — сказал Пуаро. —Вы позволите мне высказать некоторые предположения? А потом скажете, прав я илинет…

— Говорите что хотите, только не рассчитывайте, что я примуучастие в этой игре.

— Я думаю, — начал Пуаро, — что несколько лет назад васзаинтересовали идеи и программа определенной политической партии. Ейсимпатизировали многие из молодых, подающих надежды ученых. Средипредставителей вашей профессии подобный интерес не мог не вызвать подозрений.Не думаю, что вы серьезно себя скомпрометировали, но, как я понимаю, на васстали давить, и вам это не понравилось. Вы попытались отступить от некихправил, и вам стали угрожать. Вам пришлось встретиться кое с кем даже здесь. Яне знаю имени этого человека для меня он навсегда останется молодым человеком врубашке с черепахами.

Алек Легг вдруг расхохотался.

— Я полагаю, его специально нарядили в такую рубашку — чтобыпоиздеваться над обуявшей меня в ту пору меланхолией.

— Вот-вот, — подхватил Пуаро, — эта ваша меланхолия плюсзабота исключительно о судьбах мира и о собственной творческой судьбепревратила вас в человека, с которым, извините, ни одна женщина не могла бытьсчастливой. К тому же вы не доверяли своей жене. И совершенно напрасно, потомучто она, как я понял, по натуре женщина очень преданная. Если бы она узнала о вашемотчаянном положении и о ваших переживаниях, она бы всем сердцем была с вами. Новы хранили гордое молчание, и она невольно начала вас сравнивать со своимбывшим другом Майклом Уэйманом. Сравнение было не в вашу пользу.

Пуаро поднялся.

— Советую вам, мистер Легг, поскорее собраться и немедленноотправиться в Лондон, к вашей супруге. Расскажите ей обо всем, что вам пришлосьпережить, и попросите прощения.

— Так, значит, вот что вы мне советуете, — криво усмехнулсяАлек Легг. — А какое вам, черт возьми, дело до моих проблем?

— Никакого, — сказал Пуаро и направился к двери. — Но имейтев виду: я никогда не ошибаюсь.

Наступило минутное молчание. Потом Алек Легг разразилсядиким хохотом.

— А знаете, — сказал он, успокоившись, — я, пожалуй, воспользуюсьвашим советом. Развод чертовски дорогое удовольствие. Кроме того, если вы неспособны удержать женщину, которая просто создана для вас.., в этом есть что-тоунизительное, не так ли? Да-да, заявлюсь к ней в Челси и, если Майкл там,схвачу этого эстета за его веселенькой расцветки вязаный галстук и вытряхну изнего душу. И сделаю это с удовольствием. С великим удовольствием.

Его лицо вдруг озарилось очень обаятельной улыбкой.

— Простите меня за мои мерзкие выходки, — сказал он. — Иеще, большое вам спасибо. — Он хлопнул Пуаро по плечу, да так, что тотпокачнулся и чуть было не упал.

«Дружеские выходки» Алека Легга оказались куда ощутимей«мерзких».

Покинув Мельничный домик, Пуаро посмотрел на темнеющее небо.

— Куда же теперь? — тихо произнес он и, прихрамывая, пошелпрочь.

Когда Эркюль Пуаро вошел, начальник полиции и инспекторБланд как по команде обернулись…

Надо сказать, начальник полиции был не в лучшем настроении.Только мягкая настойчивость Бланда заставила его отказаться от приглашения наобед этим вечером. Их беседа выглядела примерно так.

— Знаю, Бланд, знаю, — раздраженно сказал начальник полиции.— Возможно, когда-то этот ваш маленький бельгиец и был чародеем. Но его времяпрошло, дружище. Сколько ему лет?

Бланд деликатно промолчал, тем более что ответа на этотвопрос все равно не знал: Пуаро всегда тщательно скрывал свой возраст.

— Дело в том, что он там присутствовал, — упрямо втолковывалинспектор своему шефу. — А мы пока все равно не сдвинулись с места. Мы втупике.

Начальник полиции раздраженно высморкался.

— Знаю. Знаю. Я уже готов поверить миссис Мастертон: может,это действительно был маньяк? Я уже согласен привести ищеек. Было бы толькокуда…

— На воде следов не бывает. Так что ищейкам след взятьнегде.