Глава 18

Наутро мы с Лавронсо дождались, пока все перекусят, и рассказали про новое дело. Бейлир встряхнулся, оглядел компанию загоревшимся взглядом и хищно улыбнулся. Секирд удовлетворенно кивнула — ей деньги для переезда на острова тоже не помешают. Хитра вздрогнула, но мы успокоили девочку, что от нее ничего не требуется.

В новых нарядах мы настолько не напоминали себя прежних, что без опаски остановились пообедать в таверне. Разнообразные блюда и ужин за большим столом подняли дух команде, и даже мне стало казаться, что будущее не такое уж беспросветное, даже если я стану настоящей чопорной старой девой при пансионе.

Несмотря на неровности дороги, Хитра прыгала и дурачилась как мальчишка. Лавронсо изображал, что он ведет мобиль, а я двигала рычагами в новом темно-синем глухом платье с белым воротничком, который только оттенял мое лицо "сушеной рыбы", в темно-сером капоре, с седыми прядями, на этот раз настоящими, купленными в лавке для театральных поставновок. "Берлиэль" перебирал струны мандолины. Секирд сидела неподвижно, привыкая к новой себе — наряд обеспеченной орчанки-горожанки был необычным, но Секирд очень шел.

Когда первые орки просочились в эти земли из южных равнин, степей и лесов, когда только начали расселяться в городах и оседать в селах, они сменили набедренные повязки из шкур и миниатюрные кожаные жилеты на человеческую одежду — даже на юге Вавлионда погода более требовательна, в холод или ветер полуголым не побегаешь. К тому же, в города полуодетых орков не пускали, а в селениях смотрели косо и принимать в общину отказывались. Поэтому мужчины переоделись в штаны и рубахи, с той лишь разницей, что по теплому времени предпочитают обходиться без рукавов, а орчанки стали носить человеческие юбки, подтыкая их с боков, чтоб не мешали, или мужские штаны — ног орчанки не стесняются, а обвинять в бесстыдстве обладательниц мощных зеленых кулаков и заметных клыков никто не решится.

Последние полсотни лет немало городских орков выросло от низовых ремесленников до владельцев мастерских, от чернорабочих до мастеров мануфактур, от землекопов до строителей. Орчанки и раньше не отставали от мужчин, благо, крепость мышц позволяла выполнять тяжелые работы, а теперь тем более. Никто не здравом уме не заявит орчанке, что, дескать, управлять цехом — мужское дело. Несмотря на то, что первые поколения орков на земле Вавлионда считали учебу делом дурным и ненужным, нынче даже орки-механики попадаются. Немало мелких лавочек превратилось в добротные магазины.

Я заказывала брюки в швейной мастерской, которую держала орчанка. Тонкие работы вроде шитья орчанкам давались плохо, но человеческие женщины и смески охотно шли трудиться под начало орчанок-модисток — орки еще не обзавелись человеческой привычкой гнобить подчиненных. Мастерская была маленькая, и примерку устроили тут же. Орчанки кроили и гладили, человечки шили, и все болтали без умолку друг с другом про детей, мужчин, кулинарные рецепты, способы чистки меди и шитье одеял — вечные общие женские темы. Только в одежде у человечек и орчанок вкусы разные.

Получив новый статус, орчанки примерили городские наряды человеческих женщин, но сочли их неподходящими для своих мощных статей, и придумали собственную моду: брюки с большими карманами, укороченные спереди юбки и кожаньеты.

Кожаньет по конструкции похож на корсет, но шьется из кожи и надевается поверх рубашки или блузы — дань орочьему прошлому с их неизменными короткими кожаными жилетами. Столичные орчанки придумали украшать кожаньеты металлическими кольцами, клепками, петлями, нарочито большими и блестящими застежками — чем богата фантазия. Их соплеменницы в провинции быстро подхватили хорошую идею. Парадные кожаньеты блестят золотом, повседневные — железом или сплавами меди. Орчанские модницы подбирают цвет металлической фурнитуры под оттенок своей кожи, а кожа у орков бывает всех видов зеленого.

Человеческие женщины посчитали кожаньеты слишком грубыми, но на орчанках эти одежды хороши.

Городские орчанки при деньгах по-прежнему показывают, что стеснение им чуждо, но они на свой лад отдают дань красоте. Брюки современных орчанок короткие, до середины голени, украшенные цепочками, шнуровками и непременно с большими карманами. Если орчанка носит юбку, то присобирает ее спереди до колен — и удобнее, и не как у людей.

Секирд сегодня была в бордовых брюках с карманами на бедрах, кремовой рубашке и в коричневом кожаньете поверх нее. Дварфо выбрало модель, которая облегала талию под грудью и с боков поднималась к плечам. Сейчас Лавронсо поглядывало на девушку с интересом художника, который впервые выставил произведение в галерее. Кажется, даже дыхание затаило, когда она вышла из омовейной, переодевшись.

Вчера в модном салоне "Дикий лук" я успела заскучать, пока Лавронсо бродило между манекенами, придирчиво рассматривало каждый и что-то бормотало себе под нос. Наконец, оно решилось на покупку. К нам вышла сама хозяйка, орчанка во всем орочьем великолепии: красная многослойная юбка, поднятая спереди над мощными коленями, черный кожаньет с золотистыми вставками и белая блуза. В сочетании с ее собственной кожей цвета лесного мха смотрелось оглушительно.

Довольная произведенным эффектом модистка обернулась ко мне, но я кивнула на дварфо. Она расплылась в умиленной улыбке и развернула перед Лавронсо целую палитру зеленых оттенков — выбрать цвет кожи Секирд. Дварфо долго рассматривало квадратики от оливкового через травяной к морской волне, и наконец, с широкой улыбкой остановилось на хризолитовом. Модистка задумалась, что-то прикинула и предложила на выбор три кожаньета с латунной фурнитурой. К счастью, Лавронсо не стало капризничать, и вскоре хозяйка заворачивала покупки. Мы и так провели в этом модном салоне не меньше времени, чем у оружейников.

Но оно стоило того — выбранные Лавронсо вещи сидели на Секирд великолепно. Хоть не было в ней орчанской мощности, но угловатость в этом наряде выглядела строгостью, субтильность — гибкостью. Одевшись, полуорк-полуэльфийка долго смотрелась в зеркало на двери омовейной, и что-то в ней изменилось. Может быть, убавилось презрения к себе?

* * *

Южный тракт, который идет с запада на восток по, как можно догадаться, южной части Вавлионда, был проложен сравнительно недавно, когда уже появлялись мобили, поэтому сделали его широким, чтоб три мобиля могли встать в ряд. Если справа тащится повозка, а навстречу ползет обоз, все равно между ними можно пронестись на дом-мобиле, оставляя позади чихающих от пыли селян.

По Южному тракту мы долетели до Боулесина, объехали город