—Аурелия!— закричала я, бросаясь в ее сторону.

Кончики моих пальцев задели седьмой столб.

Наши взгляды встретились, и я увидела шок и ужас в ее огромных черных глазах, когда столб силой вращения отбросил ее от меня, и она упала. Со всей высоты утеса. Ладно, с половины.

* * *

Солнце жгло мне глаза во время утреннего построения.

—Кэлвин Этуотер,— зачитывал капитан Фитцгиббонс, его голос был торжественно-ровным, как и всегда.

Первый отряд, секция Когтя, Четвертое крыло. Он сидит в двух рядах позади меня на инструктажах. Сидел.

В этом утре не было ничего особенного. Наше первое испытание наПолосе препятствий сделало свиток с именами длиннее, но это всего лишь просто еще один список в еще один день… за исключением того, что теперь все было иначе. Исключительная жестокость этого ритуала еще никогда не поражала меня так сильно. Это больше не походило на первый день. Я знала больше половины имен, когда их называли. Перед глазами плыло.

—Ньюланд Джахвон,— продолжал капитан.

Второй отряд, секция Пламени, Четвертое крыло. Он дежурил на завтраке вместе со мной.

Уже больше двадцати погибших. И это все, чего они заслужили? Мы произнесем их имена в последний раз, а потом продолжим жить дальше, как будто их никогда и не было?

Рианнон сбоку от меня переступала с ноги на ногу, потом резко дернула плечом и то ли фыркнула, то ли всхлипнула.

—Аурелия Донанс.

По щеке скатилась всего одна слеза, и я смахнула ее, разодрав один из струпьев на скуле. Струйка крови перечеркнула мне лицо, когда назвали следующее имя, но я позволила ей доползти до подбородка.

* * *

—Ты уверена?— обеспокоенно спросил Даин на следующий вечер, сжимая мои плечи.

Между его бровями залегли две морщины.

—Раз ее родители не приедут хоронить тело, значит, я единственная, кто может заняться ее вещами. Я последняя, кого она видела,— объяснила я, поводя плечом, чтобы поправить съехавший набок рюкзак Аурелии.

У родителей каждого кадета изБасгиата есть один и тот же набор вариантов, если их ребенок погибает. Они могут забрать тело и личные вещи для захоронения или сожжения, или академия сама упокоит тело под камнем и сожжет вещи. Родители Аурелии выбрали вариант номер два.

—И ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой?— спросил Даин, нежно касаясь моей шеи.

Я покачала головой:

—Я знаю, где находится яма для сжигания.

Он пробормотал под нос проклятие.

—Я должен был быть там.

—Ты не мог ничего сделать, Даин,— тихо ответила я, накрывая его руку своей, так, что наши пальцы переплелись.— Никто из нас не смог бы. Она даже не успела дотянуться до веревки,— прошептала я. Я снова и снова проигрывала этот момент в голове и каждый раз приходила к одному и тому же выводу.

—У меня не было возможности спросить тебя, дошла ли ты до конца,— сказал он.

Я покачала головой.

—Я застряла на «дымоходе» и была вынуждена спускаться по веревке. Я слишком мала, чтобы преодолеть это расстояние, но сегодня я об этом не думаю. Что-нибудь придумаю перед официальным забегом в день Презентации.

Придется придумать. Ведь кадетам не разрешается спускаться обратно в последний день. Ты либо завершаешь Полосу препятствий, либо падаешь замертво.

—Хорошо. Дай знать, если я тебе понадоблюсь.— Он отпустил меня.

Я кивнула и поспешно пошла прочь из коридора общежития. Вес рюкзака Аурелии просто ошеломил меня. Ей хватило сил, чтобы перенести столько вещей через парапет, и все же она упала.

А я каким-то образом все еще была жива.

Я не могла избавиться от ощущения, что несу с собой не ее вещи, а ее саму, пока поднималась по лестнице на башню учебного корпуса, проходила мимо комнаты боевой подготовки и забиралась на каменную крышу… Миновала нескольких других кадетов, которые уже спускались вниз. Яма для сжигания — не более чем очень широкая железная бочка, единственное предназначение которой — сжигать. И пламя ярко полыхало на фоне ночного неба, когда я, спотыкаясь, наконец выбралась на крышу, хватая ртом воздух.

Еще пару месяцев назад я не смогла бы нести такой тяжелый рюкзак. Когда я сняла его с плеча, рядом никого не было.

—Мне так жаль,— прошептала я.

Вцепившись пальцами в широкую лямку рюкзака, я подняла его вверх и перекинула через металлический край бочки.

Огонь затрещал и зашипел, получив еще одну порцию топлива, еще одну дань Малеку, богу смерти.

Вместо того чтобы спускаться по лестнице, я подошла к краю башни. Ночь была пасмурная, но я сумела различить тени трех драконов, приближающихся с запада, и даже разглядеть горный хребет сПолосой препятствий, ожидающей своей следующей жертвы.

Это буду не я.

Но почему? Потому что одержу над Полосой верх? Или потому что уступлю просьбе Даина и спрячусь в квадранте писцов? Все мое существо сопротивлялось второму варианту, и в душе рождался рой сомнений, пока я стояла и смотрела по сторонам. Минуты текли одна за другой, и наконец прозвучал сигнал к началу комендантского часа. Я спустилась обратно по лестнице, так и не имея твердого ответа на вопрос «почему?».

Я прошла через двор, пустой, если не считать парочки, которая, держась за руки, никак не могла решить, что предпочесть — поцеловаться или разойтись по спальням. Я отвела взгляд, направляясь к нише, где мы сДаином впервые сидели после парапета.

Прошло почти два месяца, а я все еще была здесь. Все еще просыпалась каждое утро с восходом солнца. Разве это ничего не значит? Разве нет шанса, пусть даже самого маленького, что я смогу пройти через Молотьбу? Что здесь мне самое место?

Дверь слева от учебного корпуса, ведущая в туннель, по которому мы проходили сегодня утром, чтобы попасть кПолосе, вдруг открылась. Я нахмурила брови. Кто мог возвращаться так поздно?

Прислонившись спиной к стене, я позволила темноте скрыть меня, когда Ксейден, Гаррик иБоди — двоюродный брат Ксейдена — вышли из туннеля, освещенного магическим светом, и направились в мою сторону.

Три дракона. Это были они… а чем они вообще занимались? Сегодня, насколько я знала, не было никаких тренировок, но… не то чтобы я была в курсе всего, что делают кадеты третьего года обучения.

—Но ведь можно сделать что-то еще,— сказал Боди, глядя наКсейдена, когда они проходили мимо меня.

Голос звучал тихо-тихо, и гравий чуть слышно похрустывал под подошвами сапог.

—Мы делаем все, что можем,— прошипел Гаррик.

У меня закололо кожу, иКсейден напряженно остановился на середине шага, в десяти футах от меня.

Проклятье.

Он знает, что я здесь.