Но вместо обычного страха, который накатывал в его присутствии, в моей груди клубился только гнев. Если он хочет убить меня, хорошо. Мне надоело ждать, когда это произойдет. Надоело ходить по коридорам в страхе.

—Что случилось?— спросил Гаррик, оглядываясь через плечо в противоположном направлении, в сторону пары, которая определенно решила, что целоваться важнее, чем попасть в общежитие к комендантскому часу.

—Идите. Встретимся внутри,— сказал Ксейден.

—Ты уверен?— Боди наморщил лоб и окинул двор подозрительным взглядом.

—Идите,— приказал Ксейден и стоял совершенно неподвижно, пока двое других не подошли к казарме, а потом не повернули налево к лестнице, которая вела к этажам второго и третьего курсов.

Только когда они скрылись из вида, он повернулся лицом к тому месту, где я пряталась в темноте.

—Я знаю, что ты знаешь, что я здесь.— Я заставила себя встать и подойти к нему, чтобы он не решил, что я прячусь или, что еще хуже, боюсь его.— И пожалуйста, не надо разговоров о том, как ты повелеваешь тьмой. Я сегодня не в настроении.

—Не спросишь, где я был?— Он сложил руки на груди, изучая меня в лунном свете.

При этом освещении его шрам выглядел еще более грозным, но я не могла найти в себе силы испугаться.

—Мне, честно говоря, все равно.— Я пожала плечами, и от этого движения пульсация боли в них усилилась. Потрясающе, как раз вовремя, чтобы завтра снова потренироваться наПолосе.

Он покачал головой:

—Тебе действительно все равно, да?

—Нет. Но я же тоже гуляю, несмотря на комендантский час.— Тяжелый вздох вырвался из моих губ.

—Что ты делаешь на улице после наступления комендантского часа?

—Обсуждаю сама с собой возможность побега,— ответила я.— А ты? Не хочешь поделиться?— насмешливо поинтересовалась я, зная, что он не собирается мне отвечать.

—То же самое.

Вот язвительная задница.

—Слушай, ты вообще собираешься меня убивать или нет? Предвкушение начинает раздражать меня до смерти.— Я подняла руку к плечу и слегка развернула его, продавливая больные мышцы, но это не принесло никакого облегчения.

—Еще не решил,— ответил он, как будто я только что поинтересовалась его предпочтениями на ужин, но его взгляд словно застыл на моей щеке.

—А ты не мог бы решить?— пробормотала я.— Это определенно помогло бы мне составить планы на неделю.

Маркем или Эметтерио. Писец или всадник.

—Я влияю на твое расписание, Вайоленс?— На его губах определенно появилась ухмылка.

—Мне просто нужно прикинуть, каковы мои шансы,— руки сами собой сжались в кулаки.

Этот засранец имел наглость продолжать улыбаться.

—Это самый странный способ, которым меня когда-либо пытались склеить…

—Не шансы с тобой, самодовольный ты придурок!— На хер. На хер все это. Я шагнула мимо него, но он поймал мое запястье, и его захват был не слишком давящим, но крепким.

Кончики его пальцев на тонкой коже заставили пульс тут же разогнаться до невозможного.

—Шансы на что?— спросил он, притягивая меня так близко, что мое плечо коснулось его бицепсов.

—Ни на что.

Он все равно бы не понял. Он гребаный лидер крыла, что означает, что он преуспел во всем в этом квадранте, даже как-то умудрился преодолеть проклятие собственной фамилии.

—Шансы на что?— повторил он.— Не заставляй меня спрашивать трижды.

Зловещий тон противоречил его нежной хватке. И, проклятье, неужели обязательно так хорошо пахнуть? Мятой, кожей и чем-то, что я не могла определить, чем-то, что балансировало на границе между цитрусовым и цветочным.

—На возможность выжить! Я не могу подняться на эту гребучую Полосу.

Я почти умудрилась вырвать запястье из его руки, но он не отпустил.

—Понятно,— он был так раздражающе спокоен, а я не могла усмирить ни одну из своих эмоций. Ни одну.

—Нет, тебе точно не понятно. Ты, небось, будешь праздновать в тот день, когда я разобьюсь, и тебе не придется тратить время на то, чтобы убить меня.

—Убить тебя не составит никакого труда, Вайоленс. Большинство же моих проблем вызвано тем, чтобы ты оставалась в живых.

Я подняла глаза, чтобы встретить его взгляд, но по его лицу невозможно было что-либо прочитать. Его скрывала тень. Ну и ладно.

—Извини за беспокойство.— Мой голос сочился сарказмом.— А знаешь, в чем главная проблема этого места?— Я снова попыталась вырвать руку, но он не отпустил меня.— Ну кроме того, что ты трогаешь вещи, которые тебе не принадлежат?— Мои глаза сузились.

—Уверен, ты мне расскажешь.— У меня противно засосало под ложечкой, когда большой палец Ксейдена скользнул по моему пульсу, а потом мое запястье вдруг очутилось на свободе.

Я ответила прежде, чем успела толком подумать над словами:

—Надежда.

—Надежда?— Он наклонил свою голову ближе к моей, как будто не был уверен, что правильно расслышал.

—Надежда.— Я кивнула.— Кто-то вроде тебя никогда не поймет этого, но я знала, что прийти сюда — это смертный приговор. Не имело никакого значения, что меня готовили всю жизнь для квадранта писцов. Когда генерал Сорренгейл отдает приказ, ты не можешь его игнорировать.— Боги, почему я вообще разоткровенничалась? Ну что самое страшное он мог сделать со мной? Убить?

—Конечно можешь.— Он пожал плечами.— Тебе просто могут не понравиться последствия.

Я закатила глаза и, к своему полному смущению, вместо того чтобы отстраниться теперь, получив свободу, слегка подалась к нему. Как будто могла перелить в себя часть его силы. У него-то, конечно, ее было предостаточно.

—Я знала, чем рискую, но все равно решилась, сосредоточившись на крошечном шансе на выживание. И вот прошло почти два месяца, и я получила…— Я покачала головой, сжав зубы.— Надежду.

У этого слова оказался кислый вкус.

—А потом ты теряешь товарища по отряду, не можешь забраться в дымоход и сдаешься. Я начинаю понимать. Не самый лучший расклад, но, если ты хочешь сбежать в квадрант писцов…

Я задохнулась, страх словно пробил дыру в моем животе.

—Откуда ты знаешь?

Если он знает… если он расскажет, Даин будет в опасности!

Лукавая улыбка искривила идеальные губы Ксейдена.

—Я знаю все, что здесь происходит,— вокруг нас заклубилась темнота.— Тени, помнишь? Они все слышат, все видят, все скрывают.

Мир вокруг словно исчез. Ксейден мог сделать со мной все что угодно, и никто не узнал бы.

—Моя мать определенно вознаградит тебя, если ты расскажешь ей о плане Даина,— тихо сказал я.