– Шериф Пэнборн приходил ко мне... обсудить дело об убийствеХомера Гамаша, Риджуик. У меня есть срочная и важная информация, и я долженнемедленно связаться с ним.

– Но шерифа здесь нет, – ответил Риджуик, и в его голосезвучали монументальные ноты, ничуть не изменившиеся под влиянием настойчивостиТада.

– Ладно, но где же он?

– Мм... дома.

– Дайте его номер, пожалуйста...

А в ответ весьма недоверчиво.

– О, я не уверен, что должен это делать, мистер Боуман.Шериф – Алан, то есть – почти не отдыхал в последнее время, да и жена егозаболела. У нее головные боли.

– Я должен говорить с ним!

– Однако, – важно заявил Риджуик, – мне довольно забавнаваша уверенность, что вы обязательно должны это сделать. Может быть, вы этодаже и сделаете. Действительно сделаете, вот что я подразумеваю. Скажите мне,что вы хотите передать, мистер Боуман. Почему бы вам просто не рассказать всеэто мне и перезвонить мне...

– Он приезжал ко мне, чтобы арестовать по делу об убийствеХомера Гамаша, вы слышите меня, помощник шерифа, и кое-что еще случилось, иесли вы не дадите мне его телефон прямо СЕЙЧАС...

– О, святая ворона! – завопил Риджуик. Тад услышал тяжелыйудар и смог представить себе, как ноги Риджуика слетели со стола – или, чтоболее вероятно, со стола Пэнборна – и приземлились на полу, когда Риджуиквыпрямился во весь рост, – Бомонт, а не Боуман!

– Да, и...

– Ох, кретин! Еврейский пастор! Шериф – Алан – сказал, чтоесли вы позвоните, я должен немедленно доложить ему об этом!

– Хорошо. Сейчас...

– Еврейский пастор. Я чертова дубина!

Тад, который мог бы и не согласиться с этой самокритикой,просто сказал:

– Дайте мне его номер, пожалуйста. – Неизвестно как, но тотостаток самообладания, о котором он и не подозревал, помешал Таду перейти накрик.

– Конечно. Одну секунду. Ух... – Началась невыносимая пауза.Конечно, всего несколько секунд, но Таду показалось, что за это время можнобыло построить уже египетские пирамиды. Построить, а затем и сломать. И все этовремя жизнь Мириам могла потихоньку уходить из ее гостиной в пяти сотнях мильотсюда. Может быть, я виновен в ее смерти, решив звонить сперва Пэнборну изаполучив в собеседники этого прирожденного идиота, вместо того, чтобы в первуюочередь позвонить в полицейское управление Нью-Йорка. А, может быть, вместозвонка в полицию Нью-Йорка мне надо просто набрать код полиции – это, возможно,то, что мне и следует сделать – набрать номер телефона вызова дежурной службыполиции и швырнуть свою информацию им на колени.

Хотя подобный вариант вряд ли был осуществимым, даже внынешней ситуации. Это просто транс, и все эти слова он написал во времятранса. Он не мог предвидеть покушение на Мириам... но он видел, каким-то оченьстранным образом, подготовку Старка к этому делу. Истошные крики тысяч птиц, казалось,превращали это сумасшествие в его личную ответственность.

Но если Мириам умерла, просто потому, что он слишкомпаниковал, чтобы набрать 911, как же он сможет посмотреть в лицо Рику?

Да черт с этим, как он сможет посмотреть на самого себя взеркало?

Риджуик, этот идиот из дома для умственно отсталых янки,вернулся. Он дал Таду номер телефона шерифа, называя каждую цифру достаточномедленно, чтобы даже самый медлительный, заторможенный субъект мог уразуметьэтот номер... но Тад заставил его снова все повторить, несмотря на всю своюгорячую и всепоглощающую жажду спешить. Тад все еще был потрясен открытием тойбездны бесполезности работы, которую пришлось проделать, чтобы заполучить этотпроклятый номер, а потому решил перестраховаться.

– О'кей, – сказал Тад. – Спасибо.

– Мистер Бомонт? Я буду вам очень признателен, если вынемного смягчите свой рассказ о том, как я...

Тад оборвал его без малейших угрызений совести и набралномер шерифа. Пэнборн, конечно же, не подойдет к телефону; это было бы слишкомпросто и слишком хорошо в этот Вечер Паутины. А тот, кто подойдет, обязательносообщит Таду (причем нужно будет трезвонить, по меньшей мере, несколько минут),что шериф уехал за караваем хлеба и галлоном молока. В Лаконию, штатНью-Гэмпшир, хотя и Феникс может здесь вполне подойти.

Он подавил мрачный смешок, и Лиз удивленно взглянула нанего.

– Тад? Что с тобой?

Он начал было отвечать, потом просто махнул ей рукой,показывая, что кто-то на том конце поднял трубку. Это был не Пэнборн, здесьТад, конечно же, угадал точно. Это был мальчуган, судя по голосу, лет десяти.

– Хэллоу, дом Пэнборна, – пропищал он. – Говорит ТоддПэнборн.

– Хэллоу, – сказал Тад. Он был уверен, что держит телефоннуютрубку излишне крепко, и попытался чуть ослабить хватку впившихся в неепальцев. Они хрустнули, но остались намертво прицепленными к трубке. – Мое имяТад... «Пэнборн», – чуть было не произнес он, о Господи, это было бы прекрасно,ты уже почти совсем тронулся, все в порядке. Тад, ты не угадал своегопризвания, тебе бы следовало быть авиадиспетчером. – Бомонт, – закончил онпосле корректировки заданного курса. – Шериф дома?

«Нет, он уехал в Лоди, штат Калифорния, за пивом исигаретами».

Вместо этого Тад услышал отдалившийся от телефонной трубкимальчишеский голос, провозгласивший: «Паап! Телефон!» Это сопровождалосьтяжелым шлепанием трубки на стол, которое отозвалось эхом в ухе Тада.

Через какие-то секунды – благословенный Господь и вся егонебесная рать – голос Алана Пэнборна отозвался:

– Хэлло?

При звуке этого голоса вся буря в мозгу Тада почти улеглась.

– Это Тад Бомонт, шериф. В Нью-Йорке находится леди,которой, видимо, очень нужна самая срочная помощь, прямо сейчас. Это связано стем делом, которое мы обсуждали в субботу вечером.

– Заткнись, – резко и весомо сказал Алан, обращаясь красшумевшемуся поблизости сыну. Тад почувствовал, как картинка на экране егосознания становится все более четкой и ясной.

– Женщина по имени Мириам Коули, бывшая жена моеголитературного агента.

Тад ясно ощутил, что всего минуту назад он, несомненно,называл бы Мириам «агентом моей бывшей жены».

– Она звонила мне сюда. Она кричала, просто обезумев. Ясперва даже не понял, кто это звонит. Он приказал ей назвать себя в разговоресо мной и сообщить, что там происходит. Она прокричала, что в ее квартиренаходится мужчина, угрожающий убить ее. За... – Тад глотнул воздуха, – зарезатьее. Я узнал потом ее голос, но тот человек крикнул ей, что, если она немедленноне назовет мне своего имени, он просто отрежет ее куриную голову. Таковы былиего слова: «Делай, что я говорю, или я перережу тебе глотку этой штукой». Тогдаона сказала мне, что звонит Мириам, и умоляла меня... – Он снова глотнул. В егогорле раздался какой-то клекот, столь же ясный, как буква Е, отстукиваемаяключом по азбуке Морзе. – Она умоляла меня не позволить этому головорезусделать это. Полоснуть ее снова.