В том, что произошло, были виноваты два человека: непосредственный исполнитель, Артур Семибратов (назовем его так для простоты, чтобы не перечислять все многочисленные имена этого оборотня) и его заказчик – человек, на которого работал отец, Олег Иванович.

Артуру Семибратову я не смогу отомстить, он и так уже получил свое.

Значит, остается Олег Иванович…

Он, безусловно, виноват в смерти моего отца. Кроме того, на его совести смерть Ульяны Волкогоновой…

Я, конечно, ее не знала, и, судя по рассказам отца, она была не слишком приятной личностью, но все же остались у нее, верно, близкие, для которых ее смерть была горем.

Ладно, это пока не главное.

А главное – это Олег Иванович. Но кто это такой? Имя и отчество самые обычные, распространенные, фамилию же его я не знаю.

Не знаю… но могу попытаться узнать.

Первое, что пришло мне в голову, – пересмотреть все отцовские фотографии. Вдруг на какой-то из них запечатлен его начальник, и я как-нибудь смогу установить его личность… Потому что вопросы матери ничего не дадут.

Во-первых, она не особо интересовалась работой отца и вообще его жизнью, так что могла и не знать, кто его шеф. И уж точно его никогда не видела. А во-вторых, она вспоминала об отце только плохое, и, пока я не буду знать точно, кто убил отца и за что, я не стану ничего рассказывать матери. А может, и вообще ничего не стану говорить.

Когда я переехала в бабушкину квартиру, я выбросила большую часть ее вещей – зачем мне этот старушечий хлам.

Но среди прочего я нашла альбом с фотографиями.

Его-то я сейчас и достала.

Я пролистала этот альбом от корки до корки и убедилась в том, что и без того знала: бабушка на дух не переносила мою мать и выбросила все фотографии, на которых она присутствовала. В том числе все наши семейные фотографии.

В итоге, как водится, она с водой выплеснула ребенка: в альбоме почти не осталось и отцовских фотографий. Был только снимок отца в детстве – смешной мальчик в шапке с помпоном и туго завязанном шарфе, да несколько фотографий в молодости, и то мы с мамой были аккуратно отрезаны, как будто нас никогда не было.

Вот интересно, невольно подумала я, что ей сделала единственная внучка девяти лет? Отчего ее ненависть распространилась и на меня?

Нет, за комнату, конечно, ей спасибо, но все же хорошо, что мы не общались.

Итак, на фотографиях не было ничего нужного.

Я уже подумала, что вытянула пустой номер, но тут, на самой последней странице, увидела засунутый за переплет старый выцветший снимок.

На этом снимке был отец, каким я его помнила (только теперь, после сеанса гипноза). Он с гордым и довольным видом стоял на улице, облокотившись о сверкающий капот роскошного представительского автомобиля. На самом виду красовался фирменный знак марки – трехконечная «мерседесовская» звезда.

Вид у отца был такой, как будто это был его «Мерседес».

Но я-то прекрасно знала, что родители жили небогато и у отца не было собственной машины, не говоря уж о роскошном представительском «Мерседесе».

А это значит…

Это значит, что отец гордо позирует на фоне автомобиля своего хозяина.

Бинго!

На фотографии можно было разглядеть номер автомобиля… а я знала, что по номеру можно определить владельца!

Можно-то можно, но как? Для этого наверняка нужно иметь доступ к каким-то специальным базам данных.

У меня такого доступа не было…

Но тут я сообразила, кто мне может помочь: капитан Осетров. Если, конечно, он действительно капитан и действительно Осетров, в чем я совсем не была уверена.

Так что я подумала немного и засомневалась. Как-то мне не понравилась вся та история с капитаном Осетровым. Какой-то он непонятный, неопределенный. Вроде бы вежливый и простой в обращении, но видно, что там, внутри, что-то в нем есть не то чтобы плохое, но… неясное.

Я походила по комнате и рассердилась на себя. В конце концов, у меня важное, серьезное дело, а Осетров может помочь. Выбирать мне больше не из кого.

Осетров как-то дал мне свой телефон.

Я долго искала его визитку, она оказалась почему-то под кроватью, ну да, капитан Осетров… Я набрала номер…

И услышала женский голос:

– Парикмахерская «Далила»! Слушаю вас!

– Парикмахерская? – переспросила я удивленно.

– Да, если хотите, то салон. Салон «Далила»! А вам что нужно?

Я нажала на кнопку отбоя.

Выходит, Осетров меня обманул, дал мне липовый номер… номер, который на самом деле принадлежит какой-то парикмахерской… а ведь я чувствовала, что он темнит! Что он не тот, за кого себя выдает! Нет, людям можно верить только в самом крайнем случае! А лучше вообще никому не верить, только на себя полагаться.

Надо же, вроде бы серьезный человек, а ведет себя как… как… Как будто я ненормальная влюбленная дура, которая вешается ему на шею, и он нарочно вместо номера телефона назвал первый попавшийся. Небось стрижется в этом салоне, вот и вспомнил номер.

Хотя… на его месте я бы салон с таким названием обходила далеко стороной, потому что как там дело-то было? Когда настоящая Далила обстригла ночью Самсону волосы, он потерял всю свою силу. Интересно, Осетров про это знает?

В общем, ясно, что на него рассчитывать не приходится. Нужно как-то обходиться собственными силами.

А пока… пока неплохо бы выпить кофе, чтобы стимулировать мозговую деятельность.

И тут я обнаружила, что как раз кофе в доме нет. Кончился, а я и забыла. Я сунулась в Нинкин шкафчик, но нашла только пустую банку.

Сама Нинка вроде бы сегодня снова выходная, но вот куда-то подевалась. Из комнаты Викентия слышался богатырский храп, и я постеснялась его будить. Человек до полуночи на своей трубе играет, надо же и отдохнуть.

Ну что ж, выйду в магазин, благо он совсем рядом…

На улице снова стояла эфиопская жара, так что я натянула старые шорты и маечку. И шлепанцы. А когда вышла из дому, то не прошла и сотни метров, как рядом со мной остановилась машина, и знакомый голос проговорил:

– Алиса Дмитриевна, вас подвезти?

Я обернулась.

Из машины выглядывал улыбающийся Осетров.

– Садитесь, садитесь! – повторил он, открывая дверцу.

Я вспомнила, что хотела с ним поговорить, подумала, что это удачное совпадение, и села в машину. И только тогда осознала, что на мне вылинявшие шорты и шлепанцы для бассейна. Вид, в общем, ужасный, так только бомжихи ходят!

И главное, я готова была поклясться, что Осетров, этот противный тип,