– Расскажи ещё, Улебушко, – попросила она тихо.

– Про кого?

– Да про Чурилу Мстиславича…

Этельстану не понравилась Бирка…

Бесцельно бродил он по торгу и не собирался растрачиватьсвоё скромное достояние. Всё, что действительно нужно морскому воину, у негоимелось в избытке. А лишнее – зачем?

Но однажды, разглядывая выставленное на продажу, он приметилзанятную бронзовую фигурку, весело блестевшую на солнышке… Фигурка изображалашестирукого танцующего человека.

Любопытство заставило Этельстана нагнуться, чтобы получшерассмотреть это диво. Потом он решил спросить о цене.

– Только не думай, что возьмёшь его дёшево, –ответил ему хмурый веснушчатый торговец. – Эта вещица издалека, и встране, где её сделали, у всех жителей по шесть рук. А у иных и по двадцать!

Его выговор показался Этельстану очень знакомым.

– Послушай, любезный… – сказал он ему, начистопозабыв о многоруком бронзовом плясуне. – Ты откуда?

Это он произнёс уже на своём родном языке. И сразу понял,что не ошибся, – его собеседник так и просветлел лицом:

– Я ирландец, а зовут меня Лойгайре сын Скибура. А тысам кто такой и откуда приехал?

Суровый англ едва не кинулся ему на шею.

– Я Этельстан сын Вульфхеда из Эофорвика… Не откажисьпобеседовать со мной, друг!

Но Лойгайре только развёл руками:

– Я-то с тобой побеседую, но что ты от меня сможешьузнать? Я сам забыл, когда в последний раз видел наши зелёные берега… А твоиместа и подавно! Однако постой! Тут в городе есть один человек, который будеттебе полезен. А найдёшь ты его легко, он каждый день проезжает мимо церквисвятого отца Ансгара… Он как раз из твоей страны, и люди зовут его ГодвиномЭдрикссоном. Вот только сумеешь ли ты с ним заговорить, уж больно большой этовельможа…

– Смогу! – обернулся Этельстан уже на бегу. –Спасибо, брат!

В этот день были на берегу и Хельги Виглафссон с ТоргейромЛевшой. У Торгейра скулы ещё торчали углами, да и болезнь, глубоко засевшая впростуженной груди, продолжала мучить его кашлем… Но теперь он был одет и теплои нарядно, а на бедре – справа – висел длинный меч. Торгейр время от временипоглаживал его рукоять, точно проверяя – на месте ли…

– А что ты станешь делать, – спросил егоВиглафссон, – если вдруг увидишь того служителя бога… Как там его звали? Ккоторому ехали те монахи на корабле…

Торгейр пожал плечами:

– Спроси лучше, что сделает он… Он однажды видел меня.И если правда хоть половина того, что о нём рассказывают, то почему бы ему меняи не узнать!

– Конунг ему благоволит, но сейчас конунга в городенет, – сказал Хельги. – Только ярл.

Торгейр улыбнулся.

– Не для того же ты отнимал меня у хозяина, чтобытеперь отдать лысому Херогару ярлу?

Они долго ходили по улицам, разминая ноги. И люди суважением провожали глазами этих двоих и воинов, следовавших за ними.

Но внезапно Хельги почувствовал, как сжались на его локтепальцы Торгейра.

– Смотри, – сказал ему сын херсира. – Это он.Ансгар…

Хельги глянул вперёд и без труда отличил в толпе того, о комговорил калека. В дверях одного из домов – а крышу того дома венчал деревянныйкрест – стоял маленький толстый старик. И был на нём точно такой балахон, какиеносили монахи с разгромленного корабля. И сандалии на босу ногу. Лукавымимолодыми глазами смотрел он на проходивших мимо людей. Шустрый весенний ветерокпочтительно приглаживал на его висках остатки седых волос.

– Это Ансгар, – повторил Торгейр.

Святой отец между тем присмотрелся к викингам,остановившимся напротив. Приметил взгляд Виглафссона и вызывающую улыбку, скоторой Торгейр поправлял волосы на лбу… Ансгар покинул своё место и пошёлпрямо к ним.

Он был на полголовы меньше Торгейра, а Виглафссону недоставал макушкой даже до плеча. Тем не менее он приблизился к ним безо всякогостраха.

– Сын мой, – ласково обратился он к Хельги. –Скажи мне, где ты встретил корабль, на котором ехал твой друг? Я вижу, ты еговыкупил. Я давно жду брата Ульфберта и хотел бы знать, скоро ли он прибудетсюда?

Хельги смотрел на Ансгара сверху вниз:

– Твоя правда, я выкупил этого парня… Вот толькозаплатил я за него не совсем так, как ты, наверное, думаешь. Что же до твоихлюдей, то они теперь дальше отсюда, чем были тогда!

Торгейр добавил:

– Они раздумали плыть к тебе и отправились креститьисландцев. Добрый человек вызвался проводить их туда…

Они издевались над стариком и даже не пытались этого скрыть.Ансгару стало ясно, какая судьба постигла Ульфберта и братьев… Так ясно, какбудто он всё это видел собственными глазами! Он давным-давно жил в Северныхстранах, сам был раз ограблен викингами и добирался до берега вплавь. И смолодупонял, что земная жизнь весьма походила на весы. То одна чашка плыла вверх, тодругая, и каждая лишь на краткое время задерживалась наверху! Что же – сегоднясчастье было на стороне клеймёного язычника и его свирепого друга… И Бирка – неБремен, стражу здесь не позовёшь. И конунг-благодетель, как назло, в отъезде.Святой отец только перекрестился и уже открыл рот, чтобы спросить хоть о том,жив ли остался несчастный брат Ульфберт.

Однако тут на улице появились люди, перед которыми толпанемедленно раздалась. Роскошно одетый, сопровождаемый вооружёнными слугами,ехал на серебристом коне иноземный вельможа. Короткое копьё покачивалось в егоруке, на левом кулаке, на кожаной рукавице, беспокойно топтался злой охотничийсокол…

Лорд Годвин Эдрикссон смотрел поверх голов: торговый городиного не заслуживал. Только это и можно было прочесть на худом лице лордаГодвина – и более ничего. Впрочем, отца Ансгара он разглядел и приготовился ужесклонить голову перед святым человеком. Но заметил рядом с ним викингов ипригляделся внимательнее – не нужна ли защита? И в это время сильная рукасхватила серебристого коня под уздцы!

Испуганный сокол вслепую ринулся с хозяйской руки и жалобнозакричал, подхваченный путами. Верные слуги без приказа устремились вперёд –проучить наглеца. Не получилось. Рослый малый расшвырял их, как соломенныечучела. И встал перед вельможей:

– Надо мне поговорить с тобой, лорд Годвин Эдрикссон!..

Слуги поднялись, но повелительный жест хозяина их остановил.

– Что тебе нужно, викинг? – спросил Годвин сурово,не давая пятиться храпевшему жеребцу.

– Этельстан сын Вульфхеда приветствует тебя, Годвин!

Вельможа вздрогнул от неожиданности и наклонился в седле,впиваясь взглядом в обветренное, бородатое лицо.