ходу отрепетировал поворот корпуса в сторону цели. Всё получилось — держать в руках полуавтомат было комфортно, вот только я чуть не снёс им верхушку ближайшей пальмочки!

Мичлав обернулся и припечатал меня каменным взглядом. Я поспешно задвинул полуавтомат за спину и вытянулся по струнке. Наставник ничего не сказал, но меня и так залило краской от макушки до пят. Сверху послышалось хлопанье крыльев и несколько скрипучих смешков. Коротких, но очень громких. Это пситтаки, в количестве четырёх штук, следовали за нами — наверняка, от самого лагеря. Едва мы остановились, они с интересом стали нас разглядывать, свесившись с лиан.

— Вот эти куски дерьма могут нас и выдать, — мрачно заметил охотник. — Громких звуков не издавать — они на них откликаются.

Фух, возьми себя в руки! Ступай мягче и двигайся тоже мягче…

До границы мы дошли минут за пятнадцать. Чтобы не ошибиться, подошли чётко к звену — это было обязательное правило для тех, кто заходит так далеко.

Звено стояло словно прожектор на высокой стойке, направленное раструбом в дикую чащу. Оно было целое и нигде не повреждённое — только облеплено вьюнами и очень грязное. Сбоку мигала крохотная зелёная точка, показывающая рабочий режим. В воздухе слышался едва-едва уловимый гул. Мичлав подобрался к аппарату и, очистив от растительности боковую панель, открыл её. Жестом подозвал меня. Высота стойки была около двух метров, поэтому я ничего не мог там разглядеть. Мичлав без предупреждения подхватил меня и усадил к себе на плечо! Господи, как я испугался в этот момент! Хорошо, что не рявкнул!

Под откидной панелью оказались индикаторы уровня сигнала, заряда, и связи с навигационной. Всё работало исправно и должно было бы проработать ещё года.

Меня опустили на землю (не удержавшись, я встряхнулся). Наставник взял полуавтомат на изготовку, сжал под моим носом огромный кулак и кивнул в сторону чащи. Включался режим тишины.

Поначалу мы шли очень медленно. Надо было отойти метров на двести вглубь леса (радиус действия излучения звеньев) и далее идти на этом расстоянии вдоль границы пока не достигнем сломанного аппарата. По пути помечать всех встречаемых квазиантропов, но не устранять их. Остаться незамеченными, чтобы пока не пострадала ни одна особь.

Джунгли стали наполняться пением птиц. Кажется, даже немного просветлело. Пситтаки из лагеря отстали от нас, наверное, решив не удаляться далеко от гнёзд. Преодолев первые метров сто, охотник остановился и сделал знак прислушиваться. Сам он медленно обозрел округу на триста шестьдесят градусов. Я постарался сделать то же самое, начав озираться по сторонам. Завершая обзор, взгляд наставника дошёл до меня с моими потерянными оглядками. Я получил тычок в плечо. Ладонью показав, что взгляд должен быть направлен прямо, охотник провёл этим прицелом по ровной линии, будто равномерно сканируя местность.

— …не по точкам смотри… — произнёс он едва различимым шёпотом, практически одними губами, но я всё прекрасно понял, — …зрение — периферийное… расслабься, руки расслабь, дыши спокойно…

И он показал как сам держит полуавтомат. Да, мы это проходили заранее, в тире, но сейчас я всё равно панически вцепился в оружие, рискуя за несколько минут заработать тремор.

— …усилием расслабляйся… — подытожил наставник. — …иначе угол обзора уменьшается…

Я решительно кивнул, и мы пошли дальше. Птицы нас всё равно замечали и покрикивали. Но! Зато они могли просигналить и о других вторженцах! А здесь было где спрятаться и устроить засаду — высокие крылоплодники имели крупные стволы, а низкие пальмы обладали пышной листвой.

Однако я старался расслабиться, ступать и двигаться мягко, смотреть периферийным зрением, прислушиваться и прикрывать широкую спину своего начальника, попутно наблюдая за ним в целях обучения. Тот держался практически неслышно — и не знаю, как это можно объяснить. Я смотрел, пытаясь понять, но так и не понял. При его размерах, при его весе… Он не крался и словно вовсе не прилагал никаких усилий для соблюдения тишины. Его развязная манера двигаться сгладилась, стала ровной и спокойной.

Рубеж в двести метров был достигнут относительно быстро. Теперь следовало идти на юго-восток. Прислушавшись вновь, Мичлав сделал знак, что теперь пойдём быстрее. И только я подумал, что, к счастью, никаких признаков квазиантропов тут нет, как прямо на пути пролегла заметная тропа. Шла она из глубины леса, и упиралась в зону облучения звеньев. Это была внушительная полоса развороченной листвы под ногами, будто её кто-то специально пинал, переломанные ветки и стебли злаков, а в конце — в месиво разодранная кора на крылоплоднике… Разодранная глубокими бороздами от пяти пальцев от земли до уровня выше моего роста…

Сразу вспомнился шрам на спине Мичлава.

Я замер от удивления. Казалось, тут смерч прошёлся, а не звери. Но мне уже говорили, что это не обычные животные…

Охотник подобрал ближайший обломанный стебель и осмотрел слом. Покачал головой:

— …старый… — произнёс опять одними губами.

Затем он шагнул к изодранному дереву и через пару секунд махнул мне рукой. Я тем временем успел проверить вслед за ним ссохшиеся концы стеблей. А на пострадавшем дереве виднелась засохшая кровь. Мичлав вынул нож и поскрёб бурый след. Да, что-то соскребалось. Но наставник поморщился, будто говоря, что это вариант малоподходящий, но всё-таки взять стоит. И, достав один из стерильных пакетов, которые у нас имелись, собрал нестерильным ножом некое количество перепачканных опилок.

— …твоя работа… — с этими словами пакет был передан мне.

Я кивнул, принимая на себя обязанность сбора образцов — вполне подходящее дело для помощника.

Далее следы пребывания квазиантропов попадались действительно часто. Переломанные растения, разрытая земля. Странно, а виновников нет… Меня это очень напрягало. Казалось, что они прячутся со всех сторон и наблюдают за нами! Ведь кругом написано — они здесь постоянно бывают! И никого… Никакого лишнего шороха, даже от каких-нибудь других животных.

Я пытался успокоить сам себя, вспоминая, что говорил Мичлав. Долго они не прячутся — уж если тебя заметили, ты не пробудешь в одиночестве дольше нескольких минут. Их природная ярость вспыхивает мгновенно на любой раздражитель. Но! отсутствие других животных указывает, что главный зверь где-то рядом. Мерзкая, пограничная ситуация…

Наставник был абсолютно спокоен. Иногда он оборачивался и проверял, как я плетусь сзади. Иногда делал знак быть тише, если я забывал следить за ногами, или расслабиться, если видел нечто противоположное на моём лице. Ни слова он больше не произносил, а его жесты были совершенно понятны без пояснений. Самые важные условные сигналы мы, конечно, согласовали заранее, но, кажется, и без этого господин Мичлав мог выразить свою мысль одним только движением брови или мизинца.

Периодически