три столетия тому назад написал: «Аще кто — один раз нечаянно побудет здесь — никогда отсюда не уйдет…» Яков Федотович вернулся в родной Валдай после демобилизации, в 1946 году. Земляки избрали его депутатом Верховного Совета РСФСР, и Павлов остался в родном городе на советской работе.

Больше недели целыми днями мы вели «раскопки» в кладовых памяти. Память человеческая, говорят, волшебна: до нее только дотронься… Но разве может память одного человека удержать все?

Порасспросить бы друзей боевых, да где они теперь? Живы ли? Как ни старался Павлов, он так и не смог за все эти годы узнать, что сталось с теми, кто шел с ним в первую разведку дома. Где Никита Черноголов? Где Василий Глущенко? Где Иван Александров? Что сталось с героем-пулеметчиком Ильей Вороновым? Какова судьба неразлучных друзей-петеэровцев Григория Якименко и Файзерахмана Рамазанова?

Потерял Павлов и следы своих командиров.

Тогда возникла мысль: не откладывая в долгий ящик, зафиксировать хотя бы то, что удалось вспомнить. Возможно, товарищи прочтут, откликнутся и дополнят. Так родилась небольшая книжка «Дом сержанта Павлова», вышедшая в 1956 году в издательстве ДОСААФ.

Павлов написал для нее предисловие, в котором обратился с призывом:

«Живы ли вы, мои дорогие боевые друзья? Я потерял вас из виду в тот грозный день — 25 ноября 1942 года, когда меня, раненного, увезли за Волгу. И с тех пор все мои старания разыскать кого-либо из вас ни к чему не привели. Как был бы я счастлив, если бы узнал, что вы живы, если бы получил от кого-нибудь из вас весточку!..»

Не дожидаясь, пока книжку прочтут, нужно было предпринимать и другие меры к розыску героев-сталинградцев.

На помощь пришли работники архива Министерства обороны СССР. Они сделали, казалось, невероятное. Среди многих миллионов документов Великой Отечественной войны они все же сумели разыскать подробные данные о двадцати защитниках «Дома Павлова», установили имя, отчество, год рождения каждого воина, а также место призыва в армию. Это оказалось первой нитью. В разные концы страны пошло много писем. О том, что разыскиваются участники обороны «Дома Павлова», было напечатано в газете «Красная Звезда».

И вот стали поступать ответы. Зачастую подписывали их не сами участники Сталинградской битвы, а их родные и близкие.

Пишет Николай, сын Никиты Черноголова: «Отец мой погиб…»

Пишет Михаил, брат Ивана Александрова: «Брат погиб при освобождении Крыма…»

Пишут родственники бронебойщика Цугбы из Абхазии: «Брат наш Алексей с фронта Отечественной войны не вернулся…»

Прислали письмо Иван Яковлевич и Елена Артамоновна, родители бронебойщика Михаила Блинова: «Наш сын погиб за Родину…»

Отвечает дочь пулеметчика Ивана Свирина: «Наш папочка умер от тяжелого ранения в полевом госпитале…»

Сообщают с родины комиссара батальона: «Кокуров Николай Сергеевич с фронта не вернулся…» О том же пишут родственники отважного политрука Вадчика Авагимова: не вернулся он с фронта домой…

Печальная весть поступила из Грузии об автоматчике Николае Георгиевиче Мосияшвили: умер в 1953 году.

Наконец 7 июля 1956 года пришло письмо из села Ново-Романовки, Ставропольского края. Жив Василий Глущенко! Один из четырех воинов, которые первыми захватили дом, писал:

«Я действительно участник обороны «Дома Павлова». Близко знал командира отделения, ныне Героя Советского Союза Якова Павлова. Несмотря на прошедшие многие годы, сейчас мне отчетливо представляется Сталинградская эпопея и наши действия, связанные с обороной «Дома Павлова». В настоящее время живу с семьей. Являюсь инвалидом Отечественной войны (ампутирована левая нога выше колена)…»

3 сентября 1956 года почта принесла письмо из села Глинки, Орловской области: отозвался герой-пулеметчик Илья Воронов.

«Да, я был вместе с Павловым… — пишет Воронов, — я был старшим сержантом, командиром отделения пулеметчиков, был у меня станковый пулемет максим. Помню своих боевых товарищей — командира роты Дорохова, политрука Авагимова, командира взвода Афанасьева, бойцов Иващенко, Свирина, Бондаренко, сержанта Хаита, — все мы в этом доме вместе воевали, вместе 25 ноября 1942 года пошли в наступление. Я получил тогда тяжелое ранение — оторвало ногу, изранило живот, руку…»

Потом прислал письмо бронебойщик Файзерахман Рамазанов:

«Я был бронебойщиком… Враг кидался на наш дом, но всегда получал отпор. В то время в подвале этого дома находились жители города — женщины и дети, — которые не успели эвакуироваться. Их фамилий и имен я не знаю, возможно, они и сейчас живут в Сталинграде. Эти женщины помогали нам копать подземный ход, таскали ведрами и тазами землю в другое отделение подвала… Я часто вспоминаю тех двух девушек, которые уходили через наш дом в тыл врага для разведки. Мы их провожали и встречали. Это были бесстрашные девушки. Фамилии их я не помню. Думаю, что они должны остаться в живых… В январе 1943 года наша часть была брошена в район завода. Там при наступлении на рабочий поселок я был ранен и выбыл из строя. С того момента я не имею известий о моих товарищах Якименко, лейтенанте Афанасьеве, комбате Жукове…

В настоящее время я работаю в совхозе «Волжский», Енотаевского района, Астраханской области, кузнецом и плотником. Сейчас мне 51 год, здоровье неплохое, хотя последнее ранение в районе озера Балатон в Венгрии было тяжелым и иногда дает себя чувствовать…»

Откликнулись многие из тех, кто был причастен к боям на площади 9 Января. В городе Кирове, оказывается, проживает бывший командир прославленного сорок второго полка Иван Павлович Елин, а в Москве — начальник штаба этого полка Кузьма Алексеевич Смирнов. В Борисоглебске отыскался командир пулеметного взвода Иван Филиппович Афанасьев, в Харькове — политработник Иосиф Самойлович Лезман.

Офицеры и солдаты стали припоминать своих боевых друзей, и всплыли новые имена. Работникам архива и Главного управления кадров Министерства обороны СССР, многим военным комиссариатам снова пришлось потрудиться, и тогда стали отыскиваться новые и новые люди.

Нашлись следы Григория Ивановича Якименко, о котором писал бронебойщик Рамазанов. Его адрес — село Второе Красноармейское, Волчанского района — прислал военком Харьковской области. Очень скоро пришел ответ и от самого Якименко:

«Я жив, здоров и работаю в колхозе заведующим молочно-животноводческой фермой. Я получил ваше письмо и узнал, что вы пишете