Еще даже нет девяти утра, но на улице уже почти полуденный зной. Я сажусь в тенек – на скамейку рядом со входом в гостиницу. Кай разбирается с последними сделками и определяет список задач, которые нужно выполнить, прежде чем мы тронемся в путь. Главный погонщик – не просто человек, который переправляет скот и продает его по цене, о какой только сможет сговориться. Он эмиссар и берет с собой важные письма и документы. Тут и договоры о продаже, и дарственные на землю или имущество. И деньги, которые местные жители хотели бы поместить в лондонские банки. И письма, которые надлежит передать дальним родственникам, будущим невестам или женихам. Все эти хлопоты ложатся на плечи главного погонщика, человека, олицетворяющего честь, отвагу и достоинство. И именно так Кай, безусловно, выглядит сегодня. Несмотря на то, что он одет в привычную для погонщика одежду – крепкие сапоги, шерстяные чулки, жесткие бриджи, клетчатую рубашку и широкополую шляпу, он подает себя как человек весьма серьезный. Что-то в его поведении наводит на мысль, что именно он – главный погонщик. Именно он – тот, кто присмотрит за стадом. Именно он – тот, кто осуществит мечты жителей Финнон-Лас. Если начнутся дожди, а в это время года они начнутся обязательно, Кай наденет свой длинный плащ, и тогда то, что он главный погонщик, можно будет понять даже по одному его внешнему виду. За ближайшие дни и недели кожа его огрубеет и покроется грязью, но все же любой, кто с ним знаком, безошибочно признает в нем мистера Кая Дженкинса, главного погонщика.

Я же, с другой стороны, могу вызвать у восторженных наблюдателей разве что вздохи ужаса или приступы смеха. Я достаточно долго убеждала мужа, что меня не засмеют, а он отказывался в это поверить. Но я настояла на своем, и в конце концов Кай сдался. Я оделась исключительно из соображений практичности и комфорта, а уж никак не из приличия. Мне нужно доказать свою полезность всем участникам перегона, а не только мужу, так что я не могла обременять себя корсетами или длинными юбками. Мы с миссис Джонс втайне готовились к поездке, и в итоге Кай не решился спорить со мной по поводу одежды. Я надела блузку из мягкого хлопка цвета спелых лесных орехов, ибо белую ткань невозможно будет отстирать, если что. Я взяла с собой вторую блузку – на смену. Еще я сложила в сумку легкую сорочку, которая в случае необходимости будет служить дополнительным одеянием, чтобы не замерзнуть; мочалку, лавандовый крем – от порезов и синяков и для отпугивания мух, а еще щетку для волос. Последнее – только по настоянию миссис Джонс, ибо, мне кажется, она не пригодится мне никогда! Из юбок я надеваю лишь нижнюю, чтобы не затруднять движение. Больше в сумке места ни для чего не хватает, так что юбку придется стирать. Именно эта юбка так не понравилась Каю, и именно из-за нее на меня сейчас пялятся. Мысль надеть нечто такое пришла, когда я увидела кузнеца Дая в его раздельном кожаном фартуке. Я отправилась на рынок, где мне удалось достать немного жесткого коричневого хлопка, из которого обычно шьют мужские бриджи. Я долго показывала миссис Джонс, что именно мне нужно, и в итоге она поняла мой замысел, пошив юбку с разрезом по всей длине. Если я просто стою, конструкцию необычного предмета одежды понять практически невозможно, разве что она кажется немного странной. А вот при ходьбе или езде на лошади особенность юбки становится очевидной. Благодаря разрезу юбка превращается в две штанины. Выглядит скромно, но практична и удобна. Чтобы защититься от солнца и дождя, я надела черную фетровую шляпу – ее края достаточно широки, чтобы отбрасывать тень, но обзор не загораживать. Я завязала под подбородком кожаную тесемку, так что шляпа не слетит с головы. Ужасно, что зеваки чувствуют себя вправе пялиться и отпускать шуточки по поводу моего внешнего вида, но я уже привыкла ловить на себе странные взгляды. По крайней мере, я сама решила так одеться, и не без оснований. Мне не страшно быть объектом издевательств, если это та цена, которую придется заплатить за собственное удобство.

Наконец я вижу, как сквозь толпу ко мне идет Кай. Он продвигается медленно – все хотят пожать ему руку, пожелать удачи. Я встаю, разгладив свою юбку, на мгновение мне становится неудобно, что я одета столь безыскусно. Заметив мое смущение, Кай одаривает меня улыбкой. Улыбка, которая говорит: «Меня не волнует, насколько странно ты одета; ты моя жена, и все будет хорошо!»

Кай уже почти добирается до меня, как вдруг от толпы отделяется Изольда Боуэн, встав между мной и моим супругом. Женщины Кадуаладр на ее фоне выглядят совершенно нелепо. Я стараюсь выстроить в голове стену, как это происходит каждый раз, когда я оказываюсь рядом с Изольдой. Я чувствую, она смотрит на меня как-то иначе – или это лишь теперь, когда я знаю правду о ней и смогла увидеть ее в нужном свете? Нет, я уверена, она смотрит прямо на меня, ища слабину, как голодный волк скребется в дверь дома крестьянина.

– Ах, мистер Дженкинс, – говорит она елейным голоском, – вы главный погонщик до мозга костей. Какой восхитительный день.

– Изольда, как хорошо, что вы пришли попрощаться. И я рад еще раз поблагодарить вас за прекрасного скакуна. Это крайне любезно с вашей стороны.

Любезно! Сомневаюсь, что эта тварь понимает значение данного слова.

– Не думайте об этом, – отмахивается Изольда. – Уверена, моему дорогому Ангелу не помешает занять себя чем-нибудь. И, как я уже сказала, уверена, он вам пригодится…

– Такая лошадка – это благословенье Господне, – хвалит животное Кай.

Господь, увы, никакого отношения к этому не имеет.

– Конечно, не имеет, Моргана.

Ой! Она здесь, в моей голове! Я слышу ее слова так же ясно, как если бы она произнесла их вслух.

– Убирайся! Я не собираюсь с тобой разговаривать – оставь меня в покое.

– Я оставлю тебя в покое, когда ты уберешься из Финнон-Лас, не раньше.

Мучая меня, она продолжает говорить с Каем, обсуждая, какой сегодня прекрасный день и какая замечательная публика собралась на площади.

– Я глаз с тебя не спущу, детка. Буду следовать за тобой по пятам. Знай – я сделаю все, чтобы к тому времени, как вы вернетесь, все узнали правду о том, кто ты такая. Твой муж наконец поймет, какую глупую ошибку совершил, когда предпочел тебя мне!

Я хочу сбежать, уйти от этой мерзкой женщины, но тогда я испорчу момент триумфа для Кая. Я не позволю ей победить. Не позволю! Я решительно наполняю мысли папиными рассказами, чтобы не слышать ее пропитанных ядом слов. Собрав все свое мужество, я беру Кая за руку. Он, кажется, немного удивлен, но доволен. Он обнимает меня, а потом обращается к толпе.

– Я благодарю вас за добрые пожелания, соседи, – говорит он, снимая шляпу. – Когда мы встретимся, с Божьей помощью, я буду стоять перед вами с кошельками, полными денег, и да встретим мы предстоящую зиму в достатке и сытости.

Толпа аплодирует. Через сводчатый проход мы с Каем продвигаемся на задний двор «Талбота», где и седлаем своих лошадей. Принц нюхает воздух, стоя с широко раскрытыми глазами – он прекрасно понимает, что сейчас в его жизни происходит нечто грандиозное. Ангел закусывает удила, пригнув уши и тем самым показывая всем, чтобы держались подальше. И все же он разрешает Каю запрыгнуть в седло у себя на спине. Мы проходим к лужайке, где уже ждут остальные погонщики.