связки костей почти истлели. Знак мог развалиться от любого дуновения ветерка. Каким-то чудом он все еще держался.

– Вижу, что человеческие, – шепотом ответил Эгрегий. – Осторожнее надо быть.

Хенельга пожала плечами. Как будто до этого они вышагивали по мостовой мирного города.

Источники воды встречались часто: холодноводные родники; ручьи, укрытые опавшей листвой. Брать воду Эгрегий не рискнул. Он помнил рассказы о том, что быколюди отравляют источники. Зарывают в истоке останки жертв или ядовитые камни.

– Придется ждать дождей. Везучие мы, дожди тут нередки.

Хенельга кивнула. Уже к вечеру чувствовалось, что горы намереваются задержать дождевые облака.

Переступить черту, прочерченную меткой, оказалось не так страшно. Эгрегий знал, что варвары не бывают здесь. Границы условны, а метки нужны для запугивания чужаков.

С детьми такой прием работает, но повзрослевший Эгрегий игнорировал кости. Уж после общения с духами древних его не могли испугать людоеды варвары. Они ведь не строят циклопических зданий и не поклоняются древним божествам.

Встречающиеся по пути ручьи выглядели маняще безопасными. От воды поднимался сладковатый запах, словно это молоко текло среди деревьев. Вода выглядела обманчиво чистой. Животные обходили ручьи стороной, не было троп на водопой.

– Я не помню, чтобы тут водились олени, – сказал Эгрегий.

– Следов я тоже не вижу.

– Их тут и не может быть.

Быколюди пугали не только двуногих. Взятой из моря добычи им хватало, в море же они возвращали мусор, оставшийся после кровавых пиров.

Некоторое время приходилось голодать. Мелкие птички обеспечивали путников питанием, что скорее служило дополнением к рациону. Сам лес был богат на плоды; хвощи и грибы шли в пищу.

Эгрегий указывал на те плоды, что можно есть, а которые следует избегать. Прошло столько лет, память просыпалась. Красные ягоды и грибы с чешуйчатыми шляпками обретали имена. Даже яркие птицы, с интересом глядящие на чужаков, выглядели знакомо.

Все это отпечаталось в памяти. Возможно из страха, что никогда не придется увидеть родную землю. Глубоко в душе, под грудой новых впечатлений таились воспоминания. Ни бич надсмотрщика, ни речь иноземцев, ничто не смогло вырвать корни из души.

– Вот и Скирта, – сказал Эгрегий, когда они вышли из леса.

– Где?! – Хенельга оглядывалась, рассчитывая увидеть огромный полис.

В ее представлении родина друга была не меньше Циралиса, поразившего ее.

Но вокруг были только склоны, заросшие кривыми деревьями. Желтые и белые камни, согбенные стволы деревьев и разнотравье. Вновь был виден водопад, а под ним рифы, тонущие в тумане из брызг.

На каменные зубы были насажены корабельные остовы, словно насекомые. Теперь путники увидели белые кости, белевшие среди черных рифов.

– Все это, – Эгрегий повел рукой, – и есть Скирта. Наша земля.

– Но ты шел в полис, – напомнила Хенельга.

– Так и есть. Мой дом за теми горами.

Он указал на возвышенность, откуда брал начало ручей, по которому быколюди сплавляли трупы своих жертв.

– Но это и есть Скирта. Наша земля.

Осталось всего пара шагов и удастся дойти до дома.

Стемнело, но Эгрегий не мог остановиться. В темноте пробираться по склонам опасно. Ведь не было ни троп, ни тем более мощеных дорог.

Путники шли, пока силы их не покинули. К тому времени ночь обмотала темную ткань вокруг гор. Возвращение домой пришлось отложить до следующего дня. В душе Эгрегий понимал, что идти еще долго. Путь вверх, путь вниз – миля по прямой, растягивается в три мили по склонам.

Это мили по родной земле.

Глава 9

Сведения, привезенные из поездки, заставили жреца Макулу задуматься. Виал и Китор оставили его в храме. Выполнив свой долг, они направились в дом Виала. За время его отсутствия ничего не произошло, только за закрытыми дверями ощущалась затхлость.

– Да, без рабов тяжело содержать хозяйство, – посетовал Виал. – Потом пришлю Мустифа, поможет нам со сборами.

Он пропустил Китора в дом, лучшего места для отдыха гостю нельзя предложить. Как братья, они связаны узами. Дом Виала стал домом для Китора. По крайней мере, пока он находится в Циралисе.

– Разве ты не можешь позволить рабов? – удивился ладен.

– Могу, но не желаю, чтобы по моему дому расхаживали незнакомые люди. Ведь мне приходится по полгода отсутствовать. А то и дольше.

– Понимаю, сам лишен покоя, покидая отчий дом.

Китор умолчал только о том, что рабы служат его семье из поколения в поколение. Они связаны узами настолько прочными, что уже стали частью семьи, несли знания и обычаи рода, передавая их следующим поколениям. Рабы были опорой семьи более прочной, чем серебро, привозимое из походов.

– Где же твои родичи? – спросил Китор.

– За чертой города.

Виал был лишен такой крепкой опоры, как у брата.

– Я найду кого-нибудь, чтобы позаботились о тебе.

– Это не требуется.

– Ты мой гость, мой дом должен быть гостеприимным.

Отведя Китора в таблинум, где он мог полюбоваться на трофеи, Виал оставил брата. У гирцийца еще оставались дела в храме, которые следовало решить. Выполнить обеты, заказать службу по возвращению и другое.

Договорившись с бандитами, что приглядывали за домом, Виал нанял помощников. Пусть приготовят обед, почистят дом и все такое. Серебром Виал не мог поделиться, но бригадир согласился выполнить услугу в долг. Друг друга они знали, Виал не имел привычки обманывать торговых партнеров. Без особой на то нужды.

Храм опустел, вход был перекрыт канатом, на котором болтались белые лоскуты. Посторонним сюда входить не следовало, но Виал имел большие права, чем иные посетители.

Поднырнув под канат, торговец прошел на территорию храма. У ворот, расположенных с обратной стороны храма, ожидали докеры. Они принесли ту самую лодку, что построил Виал на земле данаев.

– Из земли завоеванной, из материала взятого, – пробормотал торговец.

– Что? – спросил один из докеров, выполнявших эту работу.

– Ничего, проносите в храм.

Виал указал место, куда следовало установить лодку. Отряд боязливо переступил порог,