внес тяжелую лодку, от которой все еще пахло солью и водорослями. На киле за время плавания успели закрепиться морские желуди. Виала всегда забавляла способность морских гадов выживать в неблагоприятных условиях.

Вроде бы килевая балка подвержена максимальным нагрузкам. Она режет волну, бьется о гальку и трется о песок, но моллюски и черви выбирают именно ее, а не относительно безопасные бортовые доски. Почему бы не прицепиться к ахтерштевню?

Люди не обладают подобной стойкостью. Впрочем, именно люди умеют строить лодки.

Рабочие перенесли лодку к главному входу, где установили на подпорках. Виал намеренно не собирался ремонтировать лодку, восстанавливать смоляное покрытие на киле и между досками набора. Пусть дождь и ветер разбивают ее, но уже на суше. Такова судьба судов. Выброшенные на берег они обречены рассохнуться и сгнить.

Это подношение для Мефона. Взятое из завоеванных земель и принесенное в его царство.

Виал обязался установить каменный постамент для лодки. Пока на это не было денег, так что придется использовать подпорки.

– Я привезу камень из Тритогении, клянусь! – Виал воздел руки по направлению к храму. – Выломаю его из стен этого проклятого города!

Слышавшие его обет люди в ужасе вжали голову в плечи. Они еще не слышали о двухстах кораблях данаев, но знали о войне с Хомбатом. Виала не беспокоило, что рабочие слышали. Он говорил эти слова не для них, а для Мефона.

Докеры выгрузили трофеи и перенесли их к храмовому хранилищу. После этого они торопливо удалились тем же путем, как вошли. Виал закрыл за ними ворота и отправился на поиски Макулы.

Сведения, что принесли моряки жрец записывал в священных книгах, чтобы потом выбить на каменных плитах. Это храмовая летопись, главная ценность. Ни золото, ни серебро, ни трофеи не были так важны, как записи, выполненные архаичными письменами. Не каждый жрец прочтет; для Виала эти завитки были просто красивым орнаментом.

Но первые записи делались на обычной харте. Свитки хранились в строении возле кельи Макулы, где пяток послушников весь световой день скрипел палочками по тростнику.

Этот скрип характерен для мастерских переписчиков. Служил лучшей вывеской для книжных лавок. Уже за десяток шагов можно определить, что тут хранятся или продаются свитки.

Правда, в Циралисе подобных лавок не найти, но переписчики все же работают на форуме. Там они составляют прошения, пишут под диктовку письма, восстанавливают поврежденные свитки.

Виал не испытывал особого пиетета к книгам, но уважал сложный труд переписчиков. Обычно этим занимались рабы, но в храмах это обязанность послушников.

Храмовые переписчики работали под деревянным навесом, где были оборудованы столы для работы. Работали они на улице, где хватает света. От ветра защищали сдвижные перегородки, свитки были прижаты бронзовыми упорами, изображающими карпов.

Макула в окружении десятков послушников лично занимался записями. Он успел начертить сотни символов, пока Виал занимался своими делами. Даже так он не перенес на харту и десятой части из рассказа моряков.

Отложив стило, священник передал готовый материал для переписчиков. Виал заметил, что свиток измаран кривыми буквами. Священник явно спешил передать на бумагу все впечатления и обретенные знания, потому не шибко выводил буквы.

Свиток был старым, на нем уже писали не первый раз. Видны следы от прошлых записей, стертые губкой с уксусом.

– Быстрее на харте писать, – объяснил Макула, подойдя к навклеру.

Он взял гостя под руку и вывел из-под навеса, чтобы не мешать послушникам. Ребята в серых робах даже не взглянули на навклера. Они были полностью погружены в мир букв, за которыми скрывалась реальная жизнь.

Виал задумался, как его рассказ преобразится. Что останется от впечатлений, привезенных навклерами? Что из этого дойдет для будущих поколений.

– Меня там будет? – спросил Виал полушутя.

– Твое имя давно включено в анналы истории. Хозяин постарался отметить тебя.

– Наш покровитель отличается своеобразным юмором. Так что эта отметка может…

– Оставим спор.

Виал кивнул. Сказал Макуле про лодку и трофеи. Пусть это мелочи, не столь важные для храма как обнаруженная реликвия. Важность этих мелочей была в ином – это свидетельство завоеваний гирцийцев. Материальный след выхода на восток. Их след, а так же след Хозяина пустоты.

– Мы отметим твой вклад и перенесем трофеи на видное место, прежде чем убрать в хранилище, – сказал Макула.

Это обычная практика. Граждане Циралиса и иноземцы должны увидеть трофеи, узнать о походе соотечественника. Пусть и данаи взглянут на добычу, срезанную с их полей. Но вряд ли эти болтуны рискнут прибыть в город.

– Меня пугает, – задумавшись, заговорил Макула. – Меня пугает…

– Двести кораблей? Да, война на два фронта тяжка.

Виал рассказал жрецу и о судах, виденных им в Сикании, о тренировках судовых команд. Навклер боялся, что городские власти не прислушаются к предупреждению торговца. Слова, сказанные в храме, имеют иной вес и распространяются иначе.

– Нет, но… да, две сотни судов – огромная сила, но не про них я думаю.

– А о чем?

– Вы моряки люди практичные, не видите того, что открыто мне.

Виал махнул рукой, прося, чтобы священник не томил.

Макула перевел взгляд на тяжелые, словно напитанные влагой стены храма. Его губы шевелились, но не в молитве, обращенной к Мефону. Жрец пытался сформулировать мысль.

– Почему? Скажи мне. Почему столь много проявлений за последнее время? Вот что меня пугает.

– Проявлений?

– Чудес, о которых ты, а так же твой, то есть, наш брат рассказали. Явления могущества Мефона. Мы существовали без этих знаний десятки лет. Море порой подбрасывало нам осколки, обломки. И мы почитали эти реликвии, как высшее проявление… в общем, за последнее время слишком много чудес. Не осколки, нет, а храмы.

– Разве вас не должно это радовать? – удивился Виал и хлопнул себя по бедру. – Наш покровитель являет свое присутствие. Пришло наше время, нести славу его!

– Мне бы хватило той пластины, что ты привез с юга из развалин.

– В развалинах еще полно добра. По правде сказать, уже затопленного.

– Я помню, – Макула кивнул, – наша миссия работает на Побережье. Наши друзья резчики помогают искать реликвии.