Карон де Бомарше, со своим драматургическим чутьем, превозносил «Уинтуэта» как «одного из умнейших людей Англии». И все же Пол Уэнтуорт — «образованный, говорящий на французском так же хорошо, как и вы, и лучше меня», — докладывал Бомарше графу де Вержену, не имея ни собственности, ни влияния, ни возможностей, — по какому-то сомнительному капризу своей честолюбивой колониальной натуры завербовался в качестве политического тайного агента. По словам одного из тех, кто в последнее время наиболее тщательно исследовал его характер, намерения и обширную переписку, Уэнтуорт ненавидел термин «шпион» и тем не менее являл собой умеющего добиться расположения и неутомимого шпиона, который ожидал от англичан в качестве награды «финансовую компенсацию, баронство и место в парламенте». Цена Уэнтуорта, которую он так и не получил, не выглядела чрезмерной, поскольку он, по всей видимости, обладал теми качествами, которые необходимы для наиболее эффективной шпионской компании. Сам он рисковал редко, но, несомненно, был бесценным и виртуозным мастером вербовки. Даже Эдвард Бэнкрофт, этот великий простак, заявил, что все его участие в интригах Даунинг-стрит должно быть приписано непреодолимой убежденности Уэнтуорта.

Как бы правдиво это ни было, но, как только добропорядочный Эдвард оказался вовлечен в эту игру, он превратился в профессионала. Шпионаж Бэнкрофта за своим другом и покровителем Франклином — каким бы отвратительным он ни казался — может вызвать некоторое оправдание в сознании многих других людей, родившихся в Америке. Предлогом для измены Арнольда служила его якобы вера в то, что колонии завоюют себе «свободу» лишь для того, чтобы попасть в деспотические руки французской монархии Бурбонов. Возможно, Бэнкрофт также культивировал в своем уравновешенном уме оправдание, что в конце концов тирания короля Георга необоснованно преувеличена. Но как насчет Бэнкрофта, британского шпиона, и Бэнкрофта, французского шпиона в Ирландии? Эта его миссия была чистой воды секретной службой.

В «Великой истории Англии» Леки этот агент появляется вновь. «И хотя не существует никаких документальных свидетельств того, что французский агент побывал в Дублине в 1784 году, несомненно то, что пять лет спустя, то есть в 1789 году, некий Бэнкрофт, американец по происхождению, был послан с секретной миссией из Франции в Ирландию». Бэнкрофт отправился в Ирландию в качестве французского агента, но его рапорт, сохранившийся в Министерстве иностранных дел в Париже, по словам доктора Фитцпатрика, ясно доказывает, что он продолжал вести двойную игру и в первую очередь оказывал услугу правительству в Лондоне. Полученные от Бэнкрофта сведения приняли такой обескураживающий характер, что все помыслы во Франции о помощи ирландскому восстанию на тех же условиях, что и недавней колониальной революции в Америке, были немедленно отброшены. Этот малопонятный поступок шпиона, вероятно, сослужил Британии гораздо большую службу, чем все его изощренное воровство секретов Франклина.

Американская революция была маленькой войной, которая становилась все больше и больше по мере роста и могущества республики, из-за чего она, собственно, и началась, и намерений тех людей, которых она помогала освободить. Но реальная деятельность секретной службы в этом далеко зашедшем колониальном конфликте была взвешена и измерена лишь недавно. Если бы мы все еще полагались на общепринятые труды по истории, то нам сразу бы стало ясно, что с тех пор, как капитан Хейл и майор Андре были повешены, а Бенедикт Арнольд нашел себе убежище в британском лагере, в борьбе за независимость Америки практически не осталось шпионажа или разведки, достойных упоминания.

Однако генерал Вашингтон был слишком талантливым воином, чтобы недооценивать значимость точной и своевременной военной информации. В юности он стал свидетелем поражения Брэддока, решительно пренебрегшего выяснением сил защитников форта Дюкен. Когда Натан Хейл, непоколебимый, но неопытный шпион-патриот, провалил свою важную миссию, американский главнокомандующий, сожалея о принесенной в жертву жизни молодого храбреца, отказался от задачи секретной службы в качестве оружия или меры защиты. Всего несколько лет назад были обнаружены записи, которые противоречили этому, доказывая, что Джордж Вашингтон сделал гораздо нечто более практичное, необходимое и особенное. Хейл, у которого имелась только одна жизнь, чтобы отдать ее своей стране, прискорбно погиб, не зная, что дает миру нечто гораздо большее — бесценный пример. Учитывая провал Хейла, Вашингтон принялся вербовать в военную шпионскую организацию людей, которые должны были играть в смертельную игру с готовностью и воодушевлением и уметь хранить свою работу в полном секрете. И они настолько хорошо усвоили урок Натана Хейла, что должно было пройти сто пятьдесят лет, прежде чем кто-нибудь обнаружил цепочку его преемников.

Генерал Вашингтон и его сторонники в Нью-Йорке постоянно обменивались сообщениями, имевшими жизненно важное значение для восставших колоний, причем не периодически, не по удобному случаю, а регулярно и на протяжении всей войны за независимость. Как шпионаж, так и контрразведка явились результатом этой деятельности. Если мы примем во внимание плохое оснащение континентальных сил, неопытность большинства офицеров, примитивный или новаторский аспект ведения боевых действий, колониальных укреплений, службы снабжения, сотрудничества с военно-морским флотом и — в том числе британских — планов кампании, то импровизированное развитие эффективной и в полной мере «современной» секретной службы вызывает удивление.

Вашингтону его гражданская разведка служила с не меньшей ловкостью и изобретательностью, чем любому европейскому военачальнику его столетия. Начиная от Карла XII, Мальборо, принца Евгения и Вилара до Келлермана, Гоша, Моро и Бонапарта не было никого, кто бы экспромтом организовал лучшую службу и кто не имел бы более скудных средств для финансирования этого неизбежно дорогого оружия. Амхерст и Вульф вели кампанию в Северной Америке, практически обходясь без помощи шпионажа. Шпионы Вашингтона, хотя и менее многочисленные, по своему калибру сравнимы с тайными агентами Фридриха Великого, «отца прусских шпионов», или с агентами Мориса Саксонского, отца большинства новшеств военной секретной службы, приписываемых гению Фридриха.

Генерал Вашингтон, как лидер, обладал серьезными преимуществами, которые мы вскорости обнаружим у британской разведки в ее использовании французских роялистов в затянувшейся дуэли с Наполеоном. Вашингтон мог положиться на преданность своих сторонников. От ревностных молодых приверженцев колониальной революции можно было требовать рискованных поступков и самопожертвования, а жертвенный пыл — это само кровообращение патриотической секретной службы. Первое известие о первом жертвоприношении — казни Натана Хейла через повешение, произошедшее где-то в сентябре 1776 года, — было доставлено американским войскам капитаном королевских инженеров Джоном Монтрезором, адъютантом генерала сэра Уильяма Хау. Он появился на Гарлем-Плейнс в Нью-Йорке и, пройдя через линию фронта под флагом перемирия, был принят группой американских офицеров. Пять месяцев спустя газеты колоний начали публиковать искаженные сообщения о трагической смерти Хейла во имя своей страны. Он допустил явную ошибку, когда его допрашивали англичане, чем возбудил их подозрения; и все же благодаря своему провалу Хейл смог оказать такое благотворное влияние на дело революции.