атакован беспилотником штаб флота, а в августе в Саки и Джанкое взорвались склады с боеприпасами.

— Диверсии, — нахмурился муж. — Кого-нибудь поймали?

— Насколько знаю, нет.

— Ну а у тебя как дела? — взъерошил голову сидевшему рядом сыну. — Нравится учиться?

— Угу, — с готовностью кивнул сын, что-то бойко делая на планшете, — особенно русский и литература. А вот математика нет. — Он забавно сморщил нос.

— Это ты зря, — заметил отец, притягивая сына к себе. — Математика — главная из точных наук. Без нее никуда. Кстати, с кем у тебя в школе была драка?

— А, — небрежно махнул рукой Максимка, — дал в нос Мишке Харченко.

— За что?

— Дергал на переменке Юлю Воробьеву за косички и дразнил. А мы с нею дружим.

— Получается, защитил?

— Да.

— Слабых всегда нужно защищать. Молодец, сын.

Отдохнув в саду, решили прогуляться к винограднику. На лозах висели зрелые, налившиеся янтарным цветом кисти «аркадии». Полюбовавшись на урожай, пошли дальше, на косу, где в ангаре стоял катер. Там, как всегда, было пустынно, на песчаный берег, шипя, накатывали волны.

— Соскучился по морю, — сказал Максим, глядя в прозрачную даль залива. — Надо будет обязательно съездить на рыбалку.

— Всем месте, как раньше? — задрал голову сынишка.

— Конечно. Пока погода позволяет, — кивнул отец.

Ближе к вечеру, когда солнце ушло за горизонт, Максим, завершая дневные хлопоты по дому, все чаще ловил на себе веселый взгляд жены, в ответ с усмешкой выгибая бровь…

Ночью они с Ликой любили друг друга, радуясь, что годы супружества не умалили их страсти и нежности. Заснули в объятиях друг друга и проснулись, когда в окна заглянуло утро.

— У тебя на боку новый шрам. — Лика осторожно коснулась пальцами багрового рубца.

— Так я ж говорил, немного зацепило, — беспечно отозвался муж и с хрустом потянулся.

Без четверти двенадцать, вызвав такси и оставив сынишку у соседей, отправились в «Каспий». Максим был в гражданке, решив, что еще успеет наноситься камуфляжа. В ресторане их уже ждали Анзор, старший Македонский и Динара, а еще Цивенко и Савельев с женами. Мужчины по очереди приобняли отпускника, женщины чмокнули в щеку. Стол был накрыт не в зале, а для своих — на заднем дворе под платаном, сквозь листья нежарко светило солнце. У ограды чуть дымился мангал, чуть поодаль, в тени, боком на подставке стоял дубовый бочонок с краном.

Переговариваясь, расселись по местам. Анзор попросил наполнить бокалы и, чуть обождав, коротко сказал: «За победу!» — и это было лучше, чем любой пространный и многословный тост. Не сговариваясь, встали, выпили и сели, чтобы отдать дань щедрому угощению умелого хозяина: горячим шашлыкам, зелени и сыру.

Второй тост подняли за отпускника и тех, кто сражался в Донбассе. И потекло своим чередом дружеское свободное застолье, радостное и непринужденное.

Примерно через час сделали перерыв. Женщины остались за столом, беседуя о своем, мужчины отошли в сторону. Курящие достали сигареты, задымили.

— Так, значит, ты к нам на пару недель, Максим? — пыхнул трубкой Сергей Михайлович.

— На долечивание. — Максим выдул носом струйку дыма. — Гена давно звонил?

— Давненько. — Македонский-старший кинул осторожный взгляд на невестку. — Динара сильно волнуется…

— С ним все хорошо. Не так давно заезжал ко мне в госпиталь.

— А Воронин как? — спросил Савельев.

— С ним, Юра, тоже все в порядке. Служим в одном подразделении. Ну а ты, Жень, как? — взглянул на Цивенко. — Майора не получил?

— Получил, — кивнул тот. — Теперь руковожу отделом.

— И как служба?

— Нормально. Только народу не хватает.

— Это почему?

— Часть ребят отправили в Херсон на усиление и охрану объектов.

— Ясно.

Как и ожидал Максим, завязался разговор и о ходе операции. Многих тревожил вопрос: почему медленно продвигаемся?

— Укры сильно укрепились в городах и прикрываются населением. К тому же получают подкрепление и натовское вооружение.

— А почему не разбиваются железнодорожные узлы на западной границе, тяговые подстанции и мосты?

— Это многие хотели бы знать, я в том числе. — Он затушил окурок о край урны. — Спросите что-нибудь полегче.

За столом у женщин тоже шел разговор, связанный с военной операцией. Жена Савельева, работавшая врачом в центральной больнице, рассказала, что к ним стало поступать больше раненых с позиций, а Динара случайно стала свидетельницей, как на одной из улиц полиция задержала человека, снимавшего на мобильник прохождение военной колонны…

Около трех, поблагодарив Анзора и распрощавшись, все отправились по домам.

— Невеселая получилась встреча, — сказала Максиму Лика, когда они вышли из такси на своей улице.

— Что поделаешь, такое время, — приобнял Максим за плечи жену, успокаивая.

Затем зашли к соседям за Максимкой. Сын радостно вскочил навстречу родителям: в гостях хорошо, а дома, как известно, лучше! Во дворе хозяев встречал басистым лаем Айк.

Лика хотела покормить сынишку, тот отказался, важно сообщив, что пообедал у Вольновых борщом, пирожками с творогом и киселем. Лика велела сыну играть, а сама пошла похлопотать по хозяйству, подготовиться к рабочей неделе. Максим тоже знал, чем ему заняться. Переодевшись и взяв ключи от гаража, Максим отпер замок и распахнул створки. Открыв дверцу, уселся в «Ниву», включил зажигание. Тихо заработал двигатель. Максим вывел машину из гаража во двор и заглушил мотор.

— Сейчас помоем тебя, старушка, — он ласково похлопал по торпеде.

Вернувшись в гараж, подсоединил шланг к патрубку, размотал и вытянул наружу.

Когда мытье подходило к концу, с крыльца сбежал сынишка:

— Можно помогу?

— Конечно! Протирай сбоку окошки. — Отец вручил сыну чистый лоскут фланели.

Вскоре авто блестело свежевымытыми стеклами, и отец с сыном загнали машину в гараж.

— Так, сын. А теперь принеси с веранды корзину, нарвем слив. Мама просила. Сварит твое любимое варенье на зиму.

Мелькая кедами, Максимка убежал выполнять просьбу и тут же вернулся с корзиной. Вместе пошли по дорожке в сад. Остановились у сливы, густо усыпанной синими плодами.

— Ты давай рви снизу, а я выше, — поставил отец на землю корзину.

Корзину заполнили примерно наполовину, когда прибежал Айк. Нюхнул сливы, поднял вверх морду и просительно завилял хвостом. Максим сорвал очередную сливу, разломил, выбросил косточку, и протянул на ладони сливу — «на». Пес аккуратно взял угощение, быстро зачавкал, пуская слюни. Съел еще три сливы, облизнулся и потрусил в виноградник.

— Вот это да-а, — протянул пораженный сынишка.

— Ничего удивительного, — рассмеялся Найденов-старший. — Многие овчарки любят фрукты.

— А коты?

— Вот этого не знаю.

Наполненную корзину отнесли во двор, присели на скамейку.

— Папа, мама рассказывала, что ты занимался боксом, — взглянул на отца сын.

— Занимался. А что?

— Я тоже хочу. Часто смотрю по телику.

— И как? Нравится?

— Круто.

— Ну что же, в таком случае запишу тебя в секцию. Но