Но четвертый в её жизни зимний сезон оказался совсем не радостным. Император в течение всего года постоянно отправлял сына с визитами то в Германию, то в Лондон, то в Данию. Отсутствия наследника были долгими. А между тем слухи о его долгой связи с балериной ползли по светским салонам.

– Вы слышали, – говорила одна дама другой на вечере у княгини Мещерской. – Цесаревич серьёзно увлечен молоденькой танцовщицей Кшесинской. Не понимаю! Она совсем не красива и даже не грациозна.

– А где вы её видели? В жизни или на сцене? – спросила другая дама.

– Я её нигде не видела, – отвечала первая. – Но так говорят.

– Ну, не скажите, – встрял в разговор граф Коломнин. – Она миловидна, в ней много грации, и, кроме того, она очень живая девушка.

– Никакая она не живая девушка, а обыкновенная вертлявая кокетка, – прервала его княгиня Мещерская. – Никаких моральных устоев! Наследник уже не первый год снимает ей дом, в котором она проживает с сестрой. Сам проводит там каждый вечер и, возможно, извините меня, даже ночует.

– А камердинер наследника Радциг говорит, что эти сестрицы Кшесинские ежедневно ещё и спаивают цесаревича, – добавила свою долю в общий котел грязи первая дама. – Но бедный Радциг не смеет даже слово сказать против этой танцовщицы. Наследник сразу гневается и грозит его уволить.

– Вам всё-таки надо посмотреть её в театре, – снова попытался защитить балерину граф Коломнин. – Она очень талантлива.

– И без того видно, что талантлива. Не надо и в театр ходить, – подмигнула дамам княгиня Мещерская, и те разразились дружным злорадным хохотом.

Сплетни передавались из салона в салон, а между тем Николай всё реже стал бывать у той, чьи кости перемывались на светских вечеринках. А тут ещё как-то вдруг и сразу император тяжело заболел, и врачи, боясь его скорой кончины, посоветовали императрице поспешить с помолвкой сына. Александру III было всего сорок девять лет, о передаче власти речь до сих пор, естественно, не велась, потому женить Николая и не спешили. И вдруг этот вопрос встал ребром. В России было принято, чтобы в случае смерти одного императора другой царь-батюшка входил на престол уже с царицей-матушкой.

Кандидатура Алисы Гессенской вызывала у царской четы сомнения. У её старшей сестры рождались только девочки, а у Елизаветы Федоровны вообще не было никаких детей, хотя с великим князем Сергеем Александровичем они прожили уже десять лет. Но врачи упорно продолжали торопить царицу с женитьбой наследника. Прибывший из Германии профессор медицины Лейден подтвердил у императора тяжелую болезнь почек и посоветовал отвезти его в Крым.

– Морской воздух и соляные ванны пойдут государю на пользу, – сказал он. – Это может продлить жизнь, но не надолго.

Выбирать невесту было уже совсем некогда. Из рассмотренных ранее кандидатур остановились всё же на Алисе Гессенской. Она была красива, нравилась сыну и, кроме того, приходилась родной внучкой королеве Виктории. Было решено, что её брак с цесаревичем будет залогом сближения России и Англии.

Но император Александр III сомневался не только в выборе невесты. Он сомневался и в самом Николае. Из своих троих сыновей он видел наследника, способного к управлению империей, только в младшем Михаиле, которому было всего пятнадцать лет. Средний сын Георгий болел туберкулезом, наследник Николай был слишком чувствительным, сентиментальным и легко поддавался чужим влияниям. Только в Михаиле отец чувствовал характер, способный в будущем держать в узде такую огромную империю, каковой являлась Россия. Но, во-первых, Михаил был ещё слишком юн, а во-вторых, менять условия престолонаследия государь был уже не в силах. Болезнь быстро прогрессировала. С благословения своих родителей цесаревич Николай в сопровождении родственников срочно выехал в Кобург, где снова сделал предложение Алисе Гессенской, и на этот раз принцесса уже согласилась поменять свою лютеранскую веру на православную. Стать не просто цесаревной, а в совсем скором времени императрицей великой державы Российской льстило самолюбию принцессы обедневшего немецкого княжества. Она ответила: «Да», и все газеты, как за рубежом, так и в России, на следующий же день напечатали об этом обручении на первых страницах своих изданий.

– Ты должна это знать, – протянула Юляша газету своей сестре.

Прочитав ещё только заголовок статьи, Матильда слегка покачнулась, и газета выпала из её рук. Слёзы в момент брызнули из глаз. Стало трудно дышать.

– Малечка, ты что? – испугалась Юляша и, подхватив сестру, усадила её на диван. – Не ожидала, что ты так отреагируешь! Подожди, я сейчас воды принесу!

Матильда плакала. Ведь всё произошло для неё так неожиданно! Ники даже не предупредил, что поехал делать предложение. Почему? Не хотел её огорчать или просто забыл о ней? Мале было очень больно. Ревность сжигала её изнутри. Значит, тот, кто совсем недавно обнимал и шептал ей ласковые слова, теперь будет обнимать и шептать те же слова другой?! А она? Что же теперь будет с ней?

Разрыв с наследником, кроме сердечных мук, сулил ей ещё и незащищенность в театре, а от этого становилось ещё страшнее.

Матильда не ошиблась. В театре все действительно радостно стали обмусоливать эту новость. Особое удовольствие актрисы получали, обсуждая предстоящую свадьбу наследника с немецкой принцессой в присутствии Матильды, понимая, что каждым словом бередят её рану. Большого мужества требовалось девушке сдерживаться, но, как только она приезжала домой, она уже вовсю давала волю своим слезам.

– Они получают удовольствие, зная, что делают мне больно, – говорила она Юляше сквозь рыданья. – Но я только улыбаюсь им в ответ, как учил нас отец.

– Вот и правильно! – успокаивала её Юляша, прижав к себе. – Теперь ты дома. Расслабься и плачь! Сколько душе угодно плачь!

– Ты знаешь, они так расстраиваются, что я не реагирую на их выпады, что даже зеленеют от злости! – сквозь слёзы смеялась Маля.

– Вот, видишь. Отец научил нас правильной тактике.

– Но самое страшное – это то, что управляющий труппой Кусков стал со мной разговаривать совсем в другом тоне, – тяжело вздохнула Матильда. – Девицы со временем успокоятся, а вот как со мной будет теперь обращаться дирекция?! Буду ли я получать роли? Это меня очень беспокоит.

Вскоре, вернувшись домой из театра после утренних занятий у Иогансона, Матильда прямо с порога закричала:

– Юляша! Юляша!

– Что случилось? – выскочила из гостиной перепуганная сестра.

– Оказывается, он вчера прибыл в Петербург!

– И что из этого?

– Как что? Он должен был сразу приехать ко мне и сам всё рассказать. Должен сам мне сообщить, что обручён!

– Он наследник. Он не привык ни перед кем отчитываться.

– Раньше он мне всегда говорил обо всём. А в этот раз уехал в