– Хорошо, – чуть дрожащим голосом, стараясь не переигрывать, согласился я и поднял руки так, как это обычно и делал Вартус перед своим мешком.

– Да вы поглядите на него, – радостно завопил тот на полдеревни. – Сопляк что-то умеет! Ну-ка, лови!

Я и поймал. Встретил его кулак своим. Благо тот действительно ударил не быстро и не сильно. Но мне хватило. Удар отозвался вспышкой сильной боли, и я согнулся, прижимая пострадавшую руку к себе. Переждав, я с опаской ее осмотрел. Целая, но как же это, оказывается, больно! Пожалуй, решил я, это даже неплохо. Нужно приучить себя к боли в схватке. Иначе, когда ставкой будет моя жизнь, я буду к этому совершенно не готов. Похоже, я буду часто приходить сюда и радовать Вартуса.

– Теперь я могу пройти? – держа разбитую руку на весу – так легче – поинтересовался я.

– Босс, даже не знаю. Это ну никак нельзя считать за принятый удар. Слабак! – сплюнул мне под ноги Вартус. – Я выпинаю его отсюда?

– Будь снисходительнее, – рассмеялся Виргл. Пусть мне и плохо видно с опущенной головой, но на его роже явно удовольствие от происходящего. – У нашего малыша все еще впереди. Как твоя голова, Леград?

– Прошла. Травы твоей матери хороши.

– Неужели, – довольным тоном, я буквально слышал его улыбку, протянул Виргл. – А вот выглядишь ты не очень. Вроде как в прошлую встречу ты выглядел получше. Сейчас ты какой-то бледный. Ты здоров?

– Здоров? Не знаю. Но чувствую я себя плоховато, да, – я почесал через дыру в рубахе бок. – Вот решил заняться Возвышением. Говорят, что на высоких звездах многие болезни проходят сами.

– Ха-ха-ха! На высоких звездах, да, на высоких звездах, такое и впрямь случается, – Виргл смеялся долго и со вкусом, прихлопывая ладонями по бедрам, наслаждался шуткой. – Вартус!

– Да, босс!

– Мне всегда было интересно, что такого он постоянно щупает в своем мешочке?

Мешочек? Я с удивлением обнаружил, что действительно, вцепился здоровой рукой в мешочек для мелочей на шее и изо всех сил, доступных под печатью, стискиваю свой клятвенный камень. А уже через секунду, едва не разорвав мне кожу на шее, шнурок, на котором он висел, лопнул. Первой моей мыслью было отобрать мешочек у Вартуса, и я даже сделал шаг вперед. Но затем опомнился и остановился, стиснув зубы и снова уперев взгляд в песок. Это уже случилось. Нужно лишь дождаться, чем все это закончится.

– Тут пусто, один камень и все, – отчитался Вартус.

– Дай-ка посмотреть. Скирто!

– Да, босс, сейчас, босс, – засуетилась крысиная морда. – Держите, босс.

– Странный камень, – сделал вывод Виргл. – Что это, отброс?

– Не знаю, – я уже настолько далеко зашел в контроле своих чувств, что даже зубы не пришлось разжимать. И голос совершенно спокоен. Вот только руки, оказывается, живут у меня своей жизнью. – Я нашел его в песке недалеко от деревни.

– То есть даже не в руинах?

– Нет, шагах в ста от стены, – кажется, столько оставалось мне пройти, когда они начали отвешивать мне пинки.

– Я многое ожидал увидеть в качестве твоего сокровища, за которое ты то и дело хватаешься, – голос Виргла был полон удивления. – Но тупо камень? Что за хрень?

– У нашей семьи не так много вещей, чтобы я позволил себе что-то действительно дорогое, – я бросил короткий взгляд на Виргла, оценивая его настроение. – А это необычный камень. Я не видел таких больше.

– Я видел у отца пару таких же. Вспомнил. Их даже торговцы не берут. Такой же мусор, как и ты, – мне под ноги упал камень. – Иди к Ориколу. Может, тебе повезет разбудить его. Или не повезет.

Под жизнерадостный смех прихвостней Виргла я пересек площадку. Но смеялись не все. Не смеялись Ларг и Порто. Впрочем, визг Скирто с лихвой покрывал их молчание.

– Уважаемый, – подал я голос во тьму дома. Должен отметить, что в этот раз здесь нет такого ужасающего запаха и порядка, кажется, больше.

– Что за наваждения, которых на меня тут и наслать некому? – спросили из темноты. – Парень, куда делся яд из твоего голоса?

– Скажем так, – я помедлил, подбирая слова, – я немного больше узнал о вас.

– Э! Щенок! А вот капля жалости в твоем голосе меня бесит даже больше яда. К презрению я привык. Но привыкать к жалости? Я тебе сейчас всю задницу пинком отшибу.

– Я понял, уважаемый учитель, – я сложил кулаки перед собой.

– Зачем сегодня приперся?

– За наставлением.

– Чего? – такого он явно не ожидал. – Ты что с первым сделал? Первый раз слышу, чтобы наставление угробили. Его ж даже до ветру не используешь. Да и вообще, ты за… За год? За год должен был его выучить наизусть! Ладно… Не мое дело. Где вино?

– Я пришел за официальным наставлением, – с улыбкой начал я, сейчас его обломлю. – Босс послал меня за ним. Какое вино, уважаемый? Разве вождь нашего селения мало вам дает?

– О! Какие знакомые нотки, – восхитились в темноте. – Можешь же, когда захочешь. Значит, ты теперь лег под Виргла? Не ожидал.

– Я не лег, – уже без улыбки процедил я сквозь зубы, пусть я еще мал, но смысл фразы уловил прекрасно. Зря я начал язвить. У него это выходит гораздо лучше. Орикол по-прежнему способен парой слов вывести меня из себя. – Я получил предложение, от которого решил не отказываться.

– Ясно, ясно. Называй как хочешь, – раздался звук скрежета щетины. Давно он не испытывал мои нервы. Дядя Ди, когда долго не бреется, все равно не имеет такой выводящей меня из себя привычки. – Утоли любопытство старого пьяницы. До какой звезды ты возвысился за этот год?

– У меня нет успехов, учитель, – я показательно скривился. – Небо не отмерило мне великого таланта. Я не сдвинулся с третьей звезды.

– Да ладно?! – В темноте зашуршало, и на свет вылез Орикол. Сегодня он и одет иначе. В длинную, до колена, узкую рубаху и штаны из ткани. Все это напоминает одежду приезжего Воина Тартуса, разве что гораздо проще. Удивительно, вспоминая прошлый раз, одежда еще и выглядит довольно чистой. – Ты можешь не бояться. Я пить пью, но язык держу за зубами. Если ты узнал больше про меня, то должен знать, что мне нужен хороший ученик. Уж его я в обиду не дам.

– Не знаю, как вам доказать, но мои слова правдивы, – я глядел ему прямо в глаза. – Небо не дало мне великого таланта.

– Не могу понять, что в твоих словах, – Орикол прищурился, глядя на меня. – Правда, смешанная со смехом. Над кем ты смеешься?

– Над собой, учитель. Над собой и своими усилиями.

– Твой отец был велик. Пусть он был уже не юноша, но управитель Академии лично прыгал бы вокруг него, предлагая условия. Твоя мать хороша, хотя и ленива. Как так может быть? Дай руку, – рявкнул Орикол.

Я, не споря, протянул ему руку, но внутри меня разгорелся огонек опаски. Что он хочет увидеть по руке? На мне печать, но есть ли у Воинов способы лично проверить Возвышение? Нет, нет. Даже, если способ и есть, то он наверняка требует работы с узлами меридианов. А Орикол калека. Он не может ничего понять. И действительно, Орикол ограничился лишь тем, что оттащил меня к окнам и лучу света в щели циновки. А потом надавливал твердыми, словно стальными, пальцами на мою руку и внимательно оглядывал остающиеся после этого следы. Затем не меньше внимания уделил разбитому кулаку.