Метёлка стояла передо мной ветками вниз, парящая в воздухе.

Вот только были мы совсем не там, где я присела у дерева.

Слишком знакомые вокруг места. Очень.

Но я не успела оглянуться, чтобы посмотреть, где же я.

Метёлка взвилась вверх, вытянулась, изменяясь, теряя очертания и становясь ярким лучом. И этот луч скользнул по травам, уносясь вперёд.

Я бросилась за ним.

Он нёсся будто сумасшедший.

Я бежала следом.

Стоп.

Луч остановился, указывая на нечто в траве.

Я подскочила, наклонилась, раскрывая травы руками, и… Увидела его.

Ничем не примечательный, серый, в грязи, камень.

Неужели это и есть тот самый, ведьмовской?

Взяла его в руки, и… тут и произошла метаморфоза. Камень осветился, становясь белым, словно жемчужина, из него полился яркий свет.

Я отвернулась, чтобы не зажмуриться, и вот тут увидела.

Я стояла на поляне, недалеко от своего собственного дома. Был виден порог и чуть приоткрытая дверь. Вот оно, сказанное оракулом: «За спиной порог, дверь не заперта. Вперёд, там и шаги не отмерить».

Тепло полилось по рукам. Я ощутила, как зыбкое видение растекается в пальцах. Пыталась его ухватить, сжать. Но ощутила метёлку в руках, и яркий свет ослепил окончательно.

Я все-таки зажмурилась.

А когда распахнула глаза, я сидела все там же, у дерева, сжимая свою метёлку. Рядом стояли гамаюн и барабашка, чуть дальше на пне сидел улыбающийся оракул.

– Я видела! – сказала радостно. – Я видела, где камень ведьм.

– Вот и хорошо, – довольно сообщила Фьяра. – А то уж совсем наша ведьма расстроилась.

– Замечательно! – подтвердил оракул без тени улыбки. – Вот только камень её в ад приведёт и рухнет всё, что пришло.

Фьяра побледнела и медленно повернулась к оракулу. Барабашка ошалело икнул, а я, вероятно, в лице изменилась при фразе об аде.

– Ты чего мелишь, старый? – взвилась гамаюн, подскочила к оракулу и крылом его огрела.

Он на неё глаза вылупил, моментально преобразившись обратно в старика с нелепым, глуповатым лицом

– Ты зачем мне ведьму пугаешь? – сверкнула глазами Фьяра.

– Что он сказал? – пролепетала я дрожащим голосом, поднимаясь с земли.

Гамаюн ко мне повернулась и постаралась ласково улыбнуться.

– Не слушай дурака, девочка. У него в голове опилки. Давно уж ведьмам ничего не предвещал, вот крыша и дала течь.

Оракул голову из плеч вытянул, так, что шея стала длинная, и пропищал:

– Рухнет ведьма в преисподнюю ещё до новой луны. Сойдётся заклятием, и двое пропадут пропадом. А на кого и не думала, окажется злодеем.

Фьяра поворачивалась к оракулу медленно.

Он с пня спрыгнул и попытался скрыться. Не тут-то было. Гамаюн его за шею поймала, сцепила на ней крылья.

А я, холодея от жуткого предсказания, прошептала:

– Что за заклятие? Кто пропадёт? Я?

– Те, кому испытание суждено было пройти, да не туда они пойдут, – прохрипел оракул.

– Да замолчи, рожа твоя старческая! – прошипела, затыкая рот оракулу одним крылом, Фьяра.

– Испытание? – у меня ноги подкосились. Это же мы с графом. Мы должны пройти испытание. Выходит, не пройдём. И я попаду в ад!

Барабашка сокрушённо головой покачал.

– Вот тебе и предсказание. – Сунул руку за пазуху, вытащил кулёк с кренделями. Протянул его оракулу. – Обещанное.

Оракул невероятным образом вынырнул из захвата Фьяры, схватил кулёк и пропал. А на месте его раскинулась огромная косая ель.

– Что значит «камень в ад приведёт»? Я не сделаю заклятие, и меня отправят в ад? Или, наоборот, я сделаю заклятие, но неправильно? Оракул ведь что-то говорил про заклятие, – вслух задавалась я вопросами, направляясь в сторону дома бабушки Фьяры.

– А ещё говорил, что двое пропадут, – подсказал барабашка.

Фьяра, нелепо переваливаясь с одной лапы на другую, покачала головой.

– Иногда и я его не понимаю. Мудрёно слишком говорит. Вроде и смысл есть, а что имеет в виду, не поймёшь. Так и тут. Кто знает, что он имел в виду.

Я невольно поёжилась от предсказанных перспектив.

– Ты не бойся, – начала гамаюн утешать. – Не всё, что говорит оракул, истина. Он лишь предрекает. А судьба в наших руках. Кто знает, что там дальше. Никто. Лишь высшие. Ещё не было такого, чтобы ведьма пропала. Ты все ингредиенты собрала. Заклинание никакое не надобно говорить. Ежели сделаешь правильно, то сама всё узнаешь и увидишь. Работу выполнишь, а это значит, никто тебя в ад не отправит. Ну а если испытание не пройдёшь, не велика потеря, всего-то не станешь верховной ведьмой. В ад за это не отправляют.

Я тяжко вздохнула. Мне бы её уверенность.

– Ничего не говорите нашим, – попросила. – Незачем им лишние переживания. Особенно графу, – я невольно поёжилась. Этот точно по голове не погладит, узнав о предсказании, что мы не пройдём испытание. Он меня прямо здесь в лесочке и прикопает.

А наши нас ждали. В домике. У стола с горячим чаем и плюшками.

Чёртик суетился у печи.

– Проходите, гости дорогие… – проворковал привычным голосом любящей бабушки.

– Вот это хозяин! – всплеснул лапками барабашка, устраиваясь на стульчике. – Любо-дорого!

Фьяра хмыкнула:

– Видать, засиделся чёрт в ожидании ведьмы. И печь научился.

– Что есть, то есть, – ставя на стол очередную чашку с плюшками, проговорил Дакар.

– Ты бы лучше заклинания нормально научился делать, – буркнула я, присаживаясь к столу.

Чёрт вздохнул и мне поближе чашку с выпечкой подвинул.

– Ты голодная, от того и злая. Съешь плюшечку.

За время всего этого разговора за мною внимательно следил сидящий в углу на деревянном стуле дракон. Сидел, сложив руки на груди. А взгляд вопросительный такой.

У меня плюшка под его взглядом в рот не лезла.

– Гмм, – сказал граф.

Я выпечку отодвинула. Поймала настороженный взгляд Фьяры и тихо начала:

– Я нашла всё для заклинания барона. Нужно вернуться домой и сделать.

– Угу, – какой-то напряженный голос у дракона, будто не доверяет. – Дальше?

– А что дальше? – я посмотрела на него взглядом, говорящим о моей кристально-правдивой душе. – Сделаю работу для барона и буду в академии адептов пестовать. Все как обещала.