Леня громко постучал в дверь и крикнул сурово: «Откройте!»

– Не открывай! – зашептал покрывшийся потомЧерепков. – Это за мной!

Ну и что? – злым шепотом ответила Алевтина и вырваласвою руку. – Так и будем в комнате сидеть?

– Гражданка Бубенцова! – гремел в коридоре Маркиз,так что даже глухая Софья Никодимовна слышала его вполне сносно. – Выскрываете преступника! Нам доподлинно известно, что Константин Черепков у вас!Откройте, иначе у вас будут большие неприятности!

– Не открывай! – вопил обезумевший от страхаЧерепков, видя, как дверь сотрясается от удара.

– Да пошел ты! – взвизгнула Алевтина, вскочила иоткрыла дверь, едва запахнув халат.

Леня ловко просочился в комнату и поплотнее прикрыл дверь,так чтобы Софья Никодимовна ничего не увидела из коридора, после чего сложилруки на груди и сурово уставился на Алевтину.

–Что же это такое получается? – грозно спросилон. – Заперлись, значит, дверь не открываете?

– А вы вообще кто? – опомнилась Алевтина. –Документы предъявите, если из милиции!

– А кто вам сказал, что я из милиции? – искреннеудивился Маркиз.

– А зачем я тогда вам дверь открыла? – удивилась вответ Алевтина.

– Говорил тебе, дуре, не открывай! – крикнулЧерепков и тут же малодушно спрятался под одеяло.

– Ага! – закричал Леня. – Черепков? Вас-томне и нужно!

Одним прыжком он оказался возле высокой кровати и сорвал сЧерепкова одеяло.

– Караул! – вскричал тот, сообразив, что сейчасего будут бить и, кажется, еще сильнее, чем вчера. – Помогите!

– Эй! – осмелилась встрять Алевтина. –Гражданин хороший, вы что это делаете? Ворвались в чужую квартиру…

– Ты помолчи пока, – строго сказал Леня, – дотебя очередь тоже дойдет.

Он запер дверь изнутри на ключ, а ключ положил в карман, но,пока отворачивался, Черепков, осмелевший от отчаяния, бросился сзади ему наспину, нечленораздельно мыча. Маркиз, не глядя, ткнул кулаком и попал Черепковув живот, по ушибленному уже месту. Тот взвыл и отполз обратно к кровати. Леняглянул на часы и понял, что время уже поджимает, а он все возится с этимпротивным Черепковым. Зять Серафимы Петровны и раньше не вызывал у него особотеплых чувств, а теперь стал и вовсе противен.

– Слушай, ты! – грозно сказал Леня, придвигаясь ккровати. – Урод тряпочный! Несчастье ходячее! Живо рассказывай, отчего тытретьего дня домой не в шесть часов приходил, как обычно, а днем заявился.

– Это ког-гда? – заикаясь, переспросил Черепков,пытаясь забаррикадироваться подушкой.

– Когда? – передразнил Леня, вырывая подушку ибросая ее на пол. – Когда убийство у вас на площадке было, когда соседа издвадцать четвертой квартиры пристукнули!

– Я тогда, как обычно, в шесть часов… теща… – занылЧерепков, но Леня прервал его:

– Будешь врать – побью! Теща у тебя и верно –кремень-тетка, монолит, можно сказать, не продаст, но бабки во дворе тебявидели, а они – самые лучшие свидетели, никого не пропустят!

– Это верно, – угодливо засмеяласьАлевтина, – старухи всегда все знают! Вот у нас…

Маркиз поглядел на нее очень внимательно. Под его взглядомАлевтина замолчала и больше уже ничего не говорила.

– Колись! – приказал Маркиз, и Костя Черепковнемедленно раскололся, как сухое полено под острым топором.

– Это не я, – начал он торопливо, – я когдаприходил, он живой был, со мной разговаривал.

– По порядку! – посоветовал Маркиз. – Начни сначала!

Значит, накануне встречает он меня после работы вроде как быслучайно, – послушно начал Черепков, – и велит завтра с утра оформитьна почте абонентский ящик на свое имя и принести ему ключ.

– Где почта?

– На Бронницкой, ближе к углу Загородного, там воротатакие…

– Все? – насмешливо спросил Маркиз. – Ой, незли меня, Черепков! Во-первых, кто это он?

– Евгений Иванович Лисичкин, – вздохнулЧерепков, – он вообще-то не первый раз ко мне обращается… ну, разныемелкие услуги… отнести там что-то, принести… Платил хорошо, ну я и старался…

– А говорил – на зарплату живет! – не удержаласьАлевтина, но тут же испуганно примолкла.

– А дальше? – подтолкнул Черепкова Леня.

– А дальше я поехал ключ Лисичкину отвозить. Я ведь ине знал, что он квартиру снимает рядом с моей! Совпадение такое вышло… Ну,отдал я ему ключ – он заплатил мне за услугу триста долларов, я еще домой зашел– пообедать, раз уж рядом оказался.

– Чревоугодие тебя, Костя, погубит! –прокомментировал Маркиз.

– Теще велел я молчать, а уж когда узнал, что Лисичкинаубили…

– То совсем перетрусил! – закончил Леня. –Хотя там путаница какая-то с документами, вроде бы и труп не тот… в общем,нормальный человек при таком раскладе в милицию ни за что не сунется, чтобы нанего подозрение не пало…

Значит, слушай внимательно. Сидеть здесь тихо, ждать моегозвонка. Завтра, нет, послезавтра пошлешь ее, – Леня кивнул наАлевтину, – куда я скажу. Ты сколько должен?

– Пять тысяч баксов, – снова встряла Алевтина.

– Я дам, возьмешь и отдашь, у кого занимал…

–У Люськи…

– Вот ей и отдашь, нехорошо долги не отдавать.

– А если они… в двойном размере…

– Не беспокойся, – уверил Леня, – им не дотого будет… Они к тебе всякий интерес потеряют надолго… И все, Константин,будешь сидеть дома при теще и ей во всем угождать! Сюда дорогу забудь и вообщезабудь, что у нас с тобой разговор был. Про Лисичкина, тоже забудь. В общем,про все молчи.

– А ты, – Леня повернулся к Алевтине, –послезавтра гони его отсюда в шею!

– Уж это обязательно! – закивала она. – Ужбудьте уверены! Он мне здесь совершенно без надобности!

– Значит, договорились, – сказал Леня и вышел,оставив незадачливых любовников переглядываться с недоумением и гадать, кто жеэто такой к ним приходил и что ему было нужно.

Леня вышел во двор, где немедленно был облаян все той жемоськой. За время его отсутствия бабка успела смотаться в магазин и теперьвстречала его во дворе страшно разочарованная. Еще бы, из окон восьмой квартирыне раздавались крики и звон бьющейся посуды, никто не требовал милицию и некричал «Помогите!». Старуха была обманута в лучших чувствах.

– Что же это! – сказала она с укором. – Никакты его не вразумил? А говорил, что сестру любишь…

Леня открыл рот, чтобы ответить, но в это время кривоногаятявкающая зараза все-таки умудрилась вцепиться ему в брюки, да еще и успелатяпнуть за ногу.