Несмотря на такой блестящий послужной список, к томувремени, когда знаменитый домушник вынужден был по возрасту и состояниюздоровья удалиться от дел, его накопления оказались недостаточными дляподдержания привычного образа жизни, а пенсии при его героической профессии неначисляют, так что старичок не отказывался от случайных, даже небольших,заработков. Летом он часами просиживал на скамейке в знаменитом «Катькиномсадике», под сенью памятника Екатерине Великой, играя в шахматы с такими жеблагообразными старичками, а зимой перебирался сюда, в бильярдную «Касабланка»,где его и могли найти люди, заинтересованные в профессиональной консультации.

– Здравствуйте, Иван Игнатьевич! – приветствовалстаричка Маркиз, подсаживаясь к нему за столик. – Как ваше драгоценноездоровье?

– Здравствуй, голубь, – отозвался старик, –на здоровье не жалуюсь. Вот скучно только… Помнится, прошлый раз ты меня вшахматишки-то обставил, так, может, дашь старику возможность отыграться?

Он расставил на доске фигуры и махнул рукой. В «Касабланке»старика уважали. Из полутьмы тут же появился официант.

– Принеси, голубь, две чашки кофе по-турецки, –распорядился Иван Игнатьевич, – само собой, с коньяком… ты знаешь, как ялюблю.

Он сделал ход и посмотрел на Маркиза.

– Ну, сизокрылый ты мой, какая забота тебя привела наэтот раз?

Леня двинул вперед королевскую пешку и проговорил:

– Вы ведь, Иван Игнатьевич, всех знаете…

– Всех только Господь Бог знает, – усмехнулсястарик, – и еще управление статистики…

– Прибедняетесь! – ответил Леня, переставляяконя. – Но вот такая фамилия – Сидорчук – вам что-нибудь говорит?

– Сидорчук? – переспросил старик, делая следующийход. – А как его звать, твоего Сидорчука?

– Михаилом, – отозвался Леня, выполняя рокировку.

– Ты ведь, голубь, расценки мои знаешь…

– А как же! – Леня протянул две хрустящие зеленыекупюры.

– Вот ведь падает доллар окаянный, – пробормоталИван Игнатьевич, пряча деньги в карман, – ни во что верить нельзя! Даже вдоллар! Думаю, скоро на евро переходить придется…

– Ну так как же все-таки насчет Сидорчука? –напомнил Леня о своем существовании.

– А что насчет Сидорчука? Можешь про него забыть.Зарезали его на днях, говорят – любовница зарезала. Или по голове дали досмерти…

– Но вы мне все-таки про него расскажите, все, чтознаете, – настаивал Маркиз.

– А как же… – старик переставил ладью, – гонорарполучен, так что непременно расскажу… Кстати, шах тебе, голубь сизокрылый!

Он откинулся на спинку стула, отхлебнул кофе, который принесбезмолвный официант, и продолжил:

– Нестоящий человек он был, Мишка Сидорчук, ненадежный.Погоняло ему было – Свисток, а это, сизокрылый мой, само за себя говорит.Недавно по городу слух прошел, что связался Свисток с одной крутой командой,гастролерами откуда-то то ли из Киргизии, то ли из Казахстана. Вроде у них дурибыла большая партия, а Свисток взялся товар хорошо пристроить. Толькоперехитрить решил он гастролеров, товар у них увел, а с деньгами кинул. Самособой, они его подписали, искали по городу, чтобы замочить, да вышло, что нетолько у них на этого Мишку зуб был. Баба его приревновала и прикончила… такчто нет больше твоего Сидорчука! А тебе, голубь, снова шах!

– Да что вы говорите! – Леня переставил слона ипожал плечами:

–А вам, Иван Игнатьевич, уж извините меня, мат!

– Ну, голубь, шустер же ты! – огорчилсястарик. – Так и норовишь обидеть пожилого человека! С тобой ухо востродержать надо! Ну, давай еще одну партию сгоняем, реванш…

– Нет, Иван Игнатьевич, извините – дела! Как-нибудь ужв следующий раз сыграем! А насчет Мишки Сидорчука… не скажете, где техгастролеров найти можно, с которыми Свисток перед смертью общался? Которых онна деньги кинул?

– Что-то тебя, сизокрылый ты мой, на остроепотянуло, – недовольно проговорил ветеран криминала, – вроде тывсегда осторожный был да аккуратный, от мокрых дел подальше держался…

– И сейчас стараюсь всячески этого избегать…

– Ну вот, а эти гастролеры – страшные люди, им человекапришить – что нам с тобой в шахматишки перекинуться… не стоило бы тебе на своюголову неприятностей искать!

Да я и не ищу, – Леня допил свой кофе и поставилчашку, – надо, Иван Игнатьевич, надо! Тут такое дело, что без этихвосточных гастролеров никак не разобраться! Кстати, хочу вам одну интереснуюверсию подкинуть, в плане обмена информацией. Дошел до меня такой слушок, чтововсе этот Свисток, то есть Мишка Сидорчук, не помер, а просто разыграли они слюбовницей спектакль, подсунули другого покойника, чтобы ему от тех самыхгастролеров скрыться. А сам он сидит сейчас на дне да посмеивается…

– Надо же! – старик покачал головой. – Чеготолько на свете не бывает! Честно сказать, мне и самому эта история какой-топодозрительной показалась. .. Чтобы такой юркий парень, как Свисток, – идал себя зарезать или там по голове стукнуть, это, знаешь ли, как-то сомнительно…Ну смотри, насчет гастролеров я тебя предупредил! Только, сам понимаешь, этоуже другой вопрос…

– Все понимаю! – Леня достал бумажник и протянулконсультанту еще две купюры.

– За что я тебя люблю, это за то, чтопонятливый, – старик спрятал деньги, – вот только в шахматы больнохорошо играешь, никак мне, старику, тебя не перехитрить… ну ладно, запоминай.Есть на Разъезжей заведение такое, называется «Папа Док». С виду простаякофейня, да только у них за баром еще одна комната есть, где серьезные людивстречаются. Вот ты туда придешь и скажешь…

Через два часа к кофейне на Разъезжей улице подошелразвалистой походкой скверно выбритый брюнет среднего роста, из тех, кого вмилицейских протоколах именуют «лицами кавказской национальности». В этом«кавказце» никто из знакомых не узнал бы Леню Маркиза. Он сегодня особеннотщательно гримировался и долго репетировал свою роль, потому что от того, какхорошо он ее сыграет, могла зависеть жизнь. В его облике было продумано все –от темной трехдневной щетины на щеках и контактных линз, изменивших цвет глаз,до уверенной, вразвалку, походки матерого уголовника.

Войдя в кофейню, «кавказец» огляделся по сторонам такимбыстрым и цепким взглядом, что присутствующие тут же признали в нем опытного ибитого жизнью человека.

«Кавказец» не стал задерживаться в общем зале Он обошелстойку бара и сунулся в расположенный за ней темный коридорчик. Однако тут егоостановил невысокий, но очень широкоплечий парень с кривым неаккуратным шрамом,пересекающим левую сторону лица.

– Ты куда это направился? – осведомился парень,небрежно поигрывая сложенной нунчакой. – Не видел, что над входом написано– посторонним вход воспрещен! Или читать не умеешь?