на «предсознательном уровне» монохронное время — это мужское время, а полихронное — женское, и женщины страдают потому, что их принуждают подчиниться чуждой темпоральной культуре (Hall, 1989, pp. 52, 45-6, 52).

Более современные феминистские работы поддержали и расширили идею о том, что забота о других, как взрослых, так и детях, включает в себя внимание к «человеческим отношениям», отличающимся от темпоральной логики капиталистического производства. Несомненно, многие задания, связанные с предоставлением хорошей физической и эмоциональной поддержки, определяются потребностями, чьи сроки не могут быть предсказаны заранее: подгузники нужно менять, когда те запачкались, а не потому, что сейчас пять часов; пожилой беспомощный человек нуждается в растопке камина, когда холодно, а не когда его сиделка приходит; и дети нуждаются в ком-то, с кем можно поговорить и кто готов их выслушать сейчас, а не через два часа, когда их родители приходят домой и начинается их любимая телевизионная программа. Несмотря на современные технологические достижения, такие как мобильный телефон, который родители могут использовать для обеспечения безопасности своих детей, или электронные зуммеры, которые люди в возрасте могут использовать, чтобы позвать на помощь, все еще остается некий «упрямый остаток» межличностной заботы, включающей в себя потребность физического присутствия; такая забота часто состоит в простом присутствии, а не в выполнении предписанных отдельных действий (Nowotny, 1994, p. 124; Boyd, 2002).

Карен Дэвис (Karen Davies) предложила концепт «время процесса» для описания плюралистической, реляционной и связанной с контекстом природы времени, которое включает в себя заботу о других. Время процесса делает акцент на том, что «время сцепляет социальные отношения» (выделено в оригинале), и оно стремится запечатлеть нечто из опыта, присутствующего как в «заботе о», так и в «заботе ради» других людей. Дэвис приводит пример времени, которое она провела, периодически думая о больной подруге и отправляя ей открытку (купленную во время семейного шопинга; подписанную во время прослушивания музыки): такой вид заботы, пишет она, не представляет собой деятельность, осуществленную в дискретный период времени. Время здесь «не линейное, не непрерывное и не поддается прямому измерению. Скорее, оно часть нескольких текущих, конкретных процессов» (выделено в оригинале). Она отличает такое время как от времени, ориентированного на задания, «стремящегося подчеркнуть сами задания в чистом виде и рисках, отделяющих такую деятельность, как минимум, концептуально от ее контекста», так и от «доминирующего темпорального сознания нашего общества; прямого наследника механических часов» (Davies, 1994, pp. 280, 281, 278). Она, к тому же, утверждает, что нематериальная природа «времени процесса» вызывает ряд трудностей, когда забота предоставляется оплачиваемыми работниками.

Здесь Дэвис видит столкновение между «рациональностью заботы», связанной со временем процесса, которого требует хорошая забота, и «техническо-административной рациональностью», контролирующей организацию оплачиваемой занятости в капиталистических обществах. Другим способом выражения этого конфликта может служить противоречие между «этикой заботы», с ее подчеркиванием связанных с контекстом взаимоотношений и обязанностей, и подходом, исходящим от абстрактных потребностей и прав индивида (это обсуждалось в четвертой главе). Хотя работники оплачиваемой заботы часто мотивированы как неэкономическими, так и экономическими соображениями, доминирующая рациональность «требует, чтобы расходы сокращались, а максимально возможное количество работ по уходу необходимо проводить в максимально сжатые сроки» (Davies, 1989, p. 107). Главный результат такого подхода — попытка повысить эффективность, часто напряженная, неуместная и даже контрпродуктивная для тех, кто обеспечивает заботу и в ней нуждается: к примеру, политика, основанная на допущении, что студенты должны заниматься такой работой только во время назначенного «служебного времени», скорее всего, увеличит уровень бездарно растраченного ими времени, по сравнению с вроде бы более затратным по времени подходом «открытых дверей», так как изолированные пожилые люди могут оставаться вне учреждений интернатного типа значительно дольше, если они тратят время на «пустую болтовню» со своим домашним помощником, а те не сосредотачиваются только на домашней работе.

Эмпирические исследования Дэвис, посвященные женщинам, предоставляющим услуги по уходу в Швеции, свидетельствуют о переживании ими эмоциональных и практических конфликтов, когда работницы не в состоянии примирить потребности своих клиентов с требованиями системы, которая рассматривает оказание помощи как форму конвейерного производства, или когда дневные ясли имеют негибкий график работы, обрывающей игры ребенка и деятельность работников, заставляющий их спешить забрать своего ребенка, который, возможно, там старался сформулировать одно из своих первых предложений со сложной конструкцией. Она считает, что нехватка персонала способствует появлению стресса и практических трудностей. Однако она также утверждает, что такие проблемы — это продукт неподходящих темпоральных оценок, которые сосредотачиваются на измеримых результатах и деятельности и оставляют без внимания нематериальные процессы, часто нуждающиеся в медленном темпе, связанном с обеспечением заботы хорошего качества, таких как выслушивание и укрепление доверия. Аналогичные аргументы могут быть использованы к способу проведения сиделками своего рабочего времени: недавний специальный доклад связал недоедание среди пожилых пациентов в Великобритании с чрезмерной загрузкой среднего медицинского персонала, у которого не хватает времени сидеть с ними и помогать им есть, а в другом докладе отмечается, что медсестры должны потратить большую часть своего времени на бумажную работу (Revill, 2005; Age Concern, 2006; Boseley, 2006). Дэвис не утверждает, что планированию с помощью часового времени нет места в оплачиваемой работе по уходу, и она специально указывает, что не старается ввести новую дихотомию «часовое время против времени процессов». В самом деле, она утверждает, что открытое и непосредственное время процесса может быть столь же репрессивным, как и жесткая привязка к часовому времени, и она предполагает, что часы используются для структурирования периодов «тайм аута», позволяя рабочим воспроизводить свою деятельность, включая способы использования и размышления ими о времени. Тем не менее, она настаивает, что часовое время не должно рассматриваться как единственное время, и утверждает, что «наименование» процесса времени может помочь нам понять и, таким образом, контролировать возникающие проблемы конфликтных темпоральных логик, содействуя рабочим в управлении и регулировании собственных темпоральных структур, исходя из их потребностей и признавая навыки, с этим связанные.

Как пишет Дэвис, эти навыки часто используются работницами по оплачиваемому уходу в своих собственных семьях ради необходимости жонглировать часовым временем и временем процесса и в сфере неоплачиваемой занятости. Томпсон отмечал, что более «естественное» время матерей по уходу за маленькими детьми также структурировано телевидением и школьным временем; последующее увеличение количества женщин (включая матерей) в сфере оплачиваемой занятости означает, что рабочая темпоральная дисциплина становится все более ощутимой в их собственной семье. Поскольку дисциплина требует эффективного использования времени, она предполагает, что принципы «тайм менеджмента» должны использоваться и в личной жизни и что эмоциональные и физические потребности родителей, семьи и друзей могут быть организованы как пункты заданий, выполняемых в