— Без оружия мы чисты. Не были, не видели, не знаем. Так что рисковать не будем, — мне самому хотелось бы иметь при себе хотя бы пистолет носатого, и я даже сунул было его за пояс, но благоразумие взяло верх.

— Ты прав, — согласился Николай, — не будешь ведь постоянно носить с собой. Да и не всегда поможет. Когда в дверь постучал Никифоров и назвал себя, открывать пошла Лиза. Слышу крик, вскочил… и тут входит носатый и держит ствол у Лизиной головы. Что я мог сделать? Тут бы никакое оружие не помогло, ради Лизы дал себя связать. Такого бессилия, унижения я еще не испытывал. Перед Лизой стыдно, что не защитил.

Я его понимал, я сам испытал такое же чувство — к маминой голове был приставлен ствол, а я, сын, ничего не мог сделать. Хорошо, что все закончилось благополучно, если только так можно сказать, все-таки три трупа, еще трое молодых здоровых парней канули в неизвестность. Не на войне, не защищая отечество или близких, а так, походя, вообразив себе, что они круче других. И сколько их гибнет по всей России.

Яму оставалось только немного удлинить, и захоронение заняло не больше полчаса. Я делал все машинально, так как думал о камне заклятия. Что с ним делать? Николай прав, могут появиться другие бандиты или люди из конторы, никто так просто не откажется от сундука с золотом. А кто смирится с исчезновением стольких людей? Видимо, ни те, ни другие не верят, что Кукарев сговорился с Сергеевым и они вместе рванули в ближнее или дальнее зарубежье. И в такой ситуации камень может надежно защитить, но я не хотел больше быть виновником еще чьей-либо смерти, хватит Х-ва и братков. И я незаметно для Николая кинул камень в яму.

Замаскировав захоронение, мы вышли к реке и забросили лопаты в кусты.

— Как ты приехал, мы только и делаем, что закапываем трупы. Даром нам это не пройдет, не на этом, так на том свете все равно придется расплачиваться. И зачем Яшка убил этого парня? Надо было заодно и Яшке голову свернуть. Теперь можешь сказать, как ты расправился с теми. Ты не выкинул тогда, а?..

Я зажал Николаю рот ладонью и прошептал:

— Молчи!

Николай вытаращенными глазами глянул на меня:

— Я правильно догадался?

Я кивнул. Лицо Николая скривилось словно от зубной боли:

— Хоть бросай лодку да иди пешком.

Я тоже думал, или у нас заглохнет мотор, или мы налетим на что-нибудь и пробьем корпус, или перевернемся на полном ходу. И ждал, что вот сейчас, сейчас… Не может Оно вот так просто отпустить нас, не отомстив… Но ничего не произошло, и мы благополучно доехали до села. Чтоб не заметили наши побитые рожи, Николай сунул мне накомарник, а сам загородился мотором.

Поднялись по косогору и возле самого дома встретили спешащую куда-то Кузьмичиху — видно, узнала какую-то новость и торопилась рассказать всему селу. Увидев нас, Кузьмичиха затормозила, всплеснула руками и затараторила:

— Ой, да где же вы были? Видать, нечистый увел от дома. Идете, ничего не знаете, а дома горе ждет, большое горе. Лизу вашу зарезали. Яшка-баптист. Такой же выродок, как и отец. И Марью бы зарезал, да застрелил его участковый, насмерть застрелил…

Николай сбросил с плеч мотор и кинулся к дому, я за ним. Нас встретила заплаканная мама:

— Порезали нашу Лизоньку! В больницу увезли, не знаю, как она там бедная, что с внучатами…

Я снял накомарник, и мама схватилась за голову:

— Да что за напасть такая, Андрюша! Что они с тобой сделали?

— Я побежал, — направился к воротам Николай.

— Погоди, вместе пойдем. Андрюша, побудь с ребятами. Слава Богу, в доме были и ничего не видели, — мама торопливо двинулась вслед за Николаем.

Я накинул на голову накомарник и вернулся за брошенным мотором. Только пристроил его в сарае, как пришел участковый:

— Что-то вы подзадержались. Где Николай?

— В больницу побежал. Можешь рассказать, что здесь произошло? Сильно он Лизу поранил?

— Вообще-то я пришел тебя послушать. Но могу и рассказать. Зайдем в поварку, не маячь ты своей рожей.

Мы устроились в поварке, и Алексей рассказал, что разыгралось в нашем дворе:

— Как приехали, Никифоров сразу же побежал к сестре, а я успокоил Лизу, Марью Семеновну, уселся на крыльцо и стал ждать вас. А где-то через полчаса появился Никифоров и сразу направился к женщинам, они как раз вышли на реку глянуть, вы же не соизволили сразу приехать. Я не почувствовал тревоги и следил за Никифоровым просто так, как мы смотрим на пробегающую по двору курицу, и потому, когда он вытащил нож, я сразу же заорал ему: «Стоять!» — и схватился за кобуру. Ударить он хотел Марью Семеновну, но Лиза успела оттолкнуть его и приняла удар на себя. Он сильно поранил ей плечо и замахнулся снова. Пришлось стрелять на поражение. Когда я подбежал, Никифоров был еще жив и попросил передать тебе, что он не хотел убивать твою мать и сестру, его заставило пойти на это Оно. Так и сказал — Оно. Тебе это что-то говорит?

Говорит?.. Да меня от его слов даже в жар бросило. Оно начало мне мстить! Никифоров увидел глаза хранителя и, получается, все это время был в его власти.

— Так врубаешься ты в слова Никифорова или нет? — повторил вопрос Алексей. — Что это за Оно? Ты, конечно, можешь отмолчаться, но из района едет следователь прокуратуры, выяснять, правомерно ли я применил оружие. Ему что-то надо будет говорить, спросит он и Дарью, и та наверняка расскажет о ночном нападении. Придет он и сюда, а ты синий от побоев, да и Николай выглядит не лучше. Сразу вопрос, а не подрались ли вы с Никифоровым? Ведь и у него морда побита. Может, он, защищаясь от вас, случайно поранил Лизу. Тогда почему я стрелял? Логично? И у меня к тебе вопрос. Какая связь между тобой и ночными пришельцами и как это связано с Жердяевкой? Колись, а то придется задавать тебе эти вопросы вместе со следователем. Я Николаю друг, но дружба дружбой, а служба службой.

Подумав, я решил поведать ему о случившемся в общих чертах и, конечно, смешал правду с ложью. Выглядело это так:

— В редакции одной газеты узнали, Кукарев едет в Жердяевку на поиски сундука с золотом. Мне предложили проследить и сфотографировать, и я на попутном теплоходе прибыл в Жердяевку, на день раньше Кукарева. В первую же ночь бандиты потеряли двух человек, потом еще одного. Похоронены они на кладбище. Стреляли друг в друга по приказанию Оно. А вскоре покинул банду Никифоров — убежал…

— Подожди, — прервал меня Алексей, — получается, и бандит и наблюдающий из одной деревни.

— Ты удивляешься, но там был еще один земляк, Валера Балаев, бандиты наняли его проводником.

— Черт! — вскричал Алексей. — Да его с неделю назад убили. Здесь живет его дядя, мы по-соседски делимся новостями, вот он и рассказал. Сначала зверски пытали, потом убили.

Боже мой! Человек выбрал самую тихую профессию «Сиди считай, тепло, все уважают» и так трагически погиб. Прав был Сизов, из всех, кто был в Жердяевке во время раскопок, в живых остался один я.