— Он заболел.

— Опять?! Куда ему еще болеть?

Стас захохотал, убив надежду Майи на то, что, может, он нетакой пьяный, каким показался ей вначале.

— Послушайте, это не смешно, — рассердиласьона. — Кроме вас, никто не верит, что произошло убийство.

— Я тоже не верю, — признался Половцев, продолжаявеселиться.

В уголках его глаз даже появились две слезинки. Оставалосьтолько догадываться, сколько процентов спирта они содержат.

— Старший лейтенант, вы манкируете своимиобязанностями!

Половцев перестал ржать и угрюмо спросил:

— Это чего ты сейчас сказала?

— Я сказала, что если вы не поедете со мной к Потапову,я поеду одна. И когда он меня прикончит каким‑нибудь изощренным способом,моя смерть повиснет на вашей совести.

Стас повернулся к зеркалу и изумленно спросил у своегоотражения:

— Почему ты все это терпишь? — И сам себе ответил,выразительно пожав плечами: — Понятия не имею!

— Это ваш друг? — мрачно спросила Майя, кивнув наотражение. — Именно с ним вы чокаетесь, когда хотите произнести тост?

— Беда с этими девицами, — пробормотал Стас,потирая лоб. — И лезут, и лезут, и лезут… Такие въедливые!

— Вы поедете со мной? — спросила Майя. — КакДРУГ, а не как милиционер?

— Если друг оказался вдруг, — неопределеннобуркнул Стас и отправился в ванную комнату, ничего больше не добавив.

Там он в два счета разоблачился, встал под душ и зафыркал,отплевываясь от воды, рухнувшей ему на голову. Подкрутил кран, пустив побольшехолодной, потом сделал ледяную и тихо ухнул.

Когда он снова появился в коридоре, обернутый толькомаленьким полотенцем, Майя подпрыгнула и немедленно отвернулась к стене.

— Чего это вы дергаетесь?

— Вы голый!

— Голый я гораздо лучше, чем одетый, — сообщилСтас, исчезая в комнате.

По всему выходило так, что он пошел одеваться, и Майя вволнении стиснула руки.

— Значит, мы едем к Потапову? — крикнула она.

Стас высунулся из комнаты и серьезно ответил:

— Сегодня я ощущаю себя вашим старшим братом. А братьяне бросают своих сестер на произвол судьбы.

Майя подумала, что второй брат‑алкоголик ей уж точноне нужен. Впрочем, когда Половцев наконец экипировался, выглядел он вполневменяемым.

— Вы достаточно протрезвели? — опасливо спросилаона, заметив кобуру. Оружия она побаивалась, как и тех, кто его носил.

— Дорогуша, ты же филолог. Должна знать, что всловосочетании «пьяный опер», главное слово всегда «опер». А прилагательноеделу не мешает.

Они вышли на лестничную площадку, освещенную одинокойлампой, отдающей делу своей жизни последние силы, и двинулись вниз по лестнице— Стас вереди, Майя сзади.

— Только я не знаю, дома ли Потапов, — призналасьона его спине.

— Вот мать твою!

— Я могу сейчас позвонить и проверить.

— Не надо никуда звонить. Попробуем на удачу.

Темными закоулками он повел ее к шоссе, заставляя то пригибатьголову, то прыгать через какие‑то клумбы. Псы, попадавшиеся им на пути,шарахались в стороны. Видно, от человека с пистолетом исходят особые флюиды,предупреждающие животный мир об опасности.

— Сейчас поймаем тачку и срежем через лесопарк.

— Но там шлагбаум!

— Какая разница?

За рулем подобравших их «Жигулей» сидел парень с рыжимиусами, которые не могли замаскировать его юный возраст. Занявший переднеесиденье старший лейтенант немедленно начал им помыкать:

— Сверни налево. А теперь направо. Газу прибавь!Шустрее, шустрее…

Машина ныряла в один переулок, влетала в другой, бренчажелезными внутренностями, скакала по каким‑то колдобинам и игнорировалажелтые сигналы светофоров. Благодаря столь энергичному стилю вождения онидовольно быстро очутились на месте. Адрес Потапова, сообщенный все той жеТоней, Майя записала на клочке бумаги, который Половцев вырвал у нее из рук ещев пути. Они без особого труда нашли дом и отпустили машину только возле самогоподъезда.

— У вас есть план? — возбужденно спросила Майя,следуя за Стасом по пятам.

Он двигался быстро и, кажется, вообще ни о чем незадумывался.

— Нет, милочка, это ваше шоу! Вы солируете, я подпеваю.

«Тогда я буду блефовать, — решила она, перебирая в умевсе, что имелось в ее распоряжении, — канифоль, ревность… Пожалуй, этовсе. Н‑да, негусто».

Во дворе было безлюдно, а дверь в подъезд блокировалдомофон. Стас наугад набрал номер квартиры и резко сказал:

— Откройте, милиция.

Невидимый жилец пискнул, и замок немедленно открылся.

— Мы же не хотим предупредить бананового убийцу о своемприходе? — задал риторический вопрос Половцев. — Если, конечно, вашСильвестр не соврал, и мы приехали по адресу.

Они вошли в подъезд, где так отчетливо пахло жаренойкартошкой с луком, что у Майи потекли слюнки. Стас легко взбежал по ступенькамна четвертый этаж, ни разу не проверив, успевает ли за ним Майя. В преддвериинужной лестничной площадки он неожиданно остановился, развернулся к нейнебритым лицом и напомнил:

— Не забудьте — я всего лишь старший брат. Непроизносите вслух мое звание.

— Идет, — пропыхтела Майя, хватая воздух открытымртом.

Ладно, отдышитесь, тогда пойдем, — разрешил сильнопьющий курильщик с многолетним стажем и снисходительно похлопал ее по плечу.

— Да я… уже… в порядке…

— Ау вашего Сильвестра есть какие‑нибудьдоказательства? Или сплошной художественный свист? — не удержался Стас ивдруг насторожился: — Эй, погодите‑ка! Что у нас тут такое?

— Что? — испугалась Майя.

Сердце ее неожиданно заколотилось с удвоенной силой. Теперьона тоже увидела. Одна из дверей на площадке была приоткрыта. За ней находилсятемный «предбанник», куда выходили двери двух квартир, в том числе ипотаповской.

— Стойте здесь, — приказал Стас шепотом.

В ту же секунду в руке у него появился пистолет, Майянепроизвольно отшатнулась. Однако когда он шагнул за дверь и бесследно исчез,она колебалась всего лишь секунду, а потом метнулась следом. Стаса впредбаннике не было, но еще одна дверь — в квартиру Потапова — оказаласьраспахнутой настежь. Внутри было темно и тихо, и девушка замерла на пороге. Вту же секунду где‑то в глубине квартиры вспыхнул свет, до ее ушейдонеслось короткое ругательство.