Богиня тем временем прибавила шаг и свернула за угол. Там ееждали двое — брат Алик и его университетская приятельница Майя Долинина.

— Ну, что? — в один голос спросили они,приплясывая от нетерпения.

— Черт его знает. Может — да, а может — нет.

— Ну, Маня, я от тебя такого не ожидал! —усмехнулся Алик.

Если его сестра была сногсшибательной женщиной, то Аликасмело можно было назвать сногсшибательным мужчиной. Он зарабатывал деньги наподиумах и ухаживал за своим телом и волосами с той тщательностью, котораяпретит настоящим мачо.

— Этот парень как‑то странно на менясреагировал, — оправдывалась Маня. — Наверное, стоило на негопосильнее надавить. Хотите, я вернусь?

— Погоди пока. Теперь моя очередь, — сказал Алик,выглянув из‑за угла и отыскивая глазами Потапова. — Вон он,отправился в «Закусочную» есть пельмени с уксусом. Попробую подкатиться.Поглядим, что из этого получится.

Потапов действительно переступил порог «Закусочной»,оглянувшись на пороге и окинув невнимательным взглядом окрестности. Он был втом состоянии, которое человек с фантазией охарактеризовал бы емким словом«оглоушенный». Обойдя шведский стол, Роман набрал целый поднос еды и устроилсялицом к окну и спиной ко входу. Именно поэтому от его внимания ускользнуло то обстоятельство,что Элла Садурова вошла практически вслед за ним, заказала обед и, заметивначальника, принялась сверлить его взглядом. Ей не нравилось, что, в отличие отдругих, Потапов относится к ней свысока и весьма недружелюбно, хотя работникомона считала себя замечательным.

Пока Потапов ел, руководство закусочной получило срочное итайное сообщение, что сегодня к ним нагрянет проверка. А кто будет проверять,как и зачем — оставалось неизвестным. Всполошенные официантки, получив отдиректора пару тычков под ребра, бросились в зал разыгрывать гоголевского«Ревизора», то есть подозревать в каждом посетителе проверяющего. Естественно,Потапов попал в перспективный список и немедленно получил месячную порциювежливости и культуры обслуживания. Ему досталась самая прелестная из девушек,которая так и вилась вокруг него, меняя вилки, поднося салфетки и спрашиваячерез каждые две минуты, всем ли он доволен.

Сердце Потапова билось все чаще и чаще. Советы СеменаЕлисеева приносили ощутимые плоды в виде новых, радостных отношений с людьми.Он неожиданно понял, что за короткий срок приобрел главное качествохаризматичного человека — легко завоевывать симпатии окружающих. Невероятно.Немыслимо!

Слопав куриную ногу, Потапов принялся за капустный салат, итолько успел отправить в рот первую порцию, как к его столику подошел высокий,эффектно одетый мужчина с длинными волнистыми волосами и спросил:

— Разрешите присесть?

— Конечно, конечно, — бормотнул Потапов,застеснявшись. — Вы мне не помешаете.

Пока красавец усаживался, непринужденно переставлял приборы,Роман покосился сначала вправо, потом влево и заметил то, о чем и так ужедогадался — свободных столиков вокруг было завались.

— Вы часто тут обедаете? — спросил новый сосед,глядя на Потапова ласковыми глазами.

— Нет, то есть да. То есть когда как.

Красавец рассмеялся, показав сто тридцать два белоснежныхзуба. О таких зубах можно только мечтать. Особенно если твое детство пришлосьна те годы, когда их лечили массово, вызывая детей с уроков по одному, словнона казнь. И казнили всех без исключения, безжалостно кроша, разрушая ивыдергивая.

— Меня зовут Алик, — представился зубастый, мягкоулыбнувшись. — А вас?

— Потапов.

— Никогда не интересовались модой? — продолжалнаседать тот. — Надеюсь, вы узнали мое лицо. Его можно увидеть нарекламных плакатах, которые развешаны по всему городу.

— Да, что‑то такое… заискрилось всознании, — ляпнул Роман, не зная, куда деваться. Кажется, его харизма такразрослась, что перешагнула все допустимые пределы.

— Не хотите пойти на показ новой модной коллекции?

По вкрадчивым манерам и расцветке одежды можно былодогадаться, что интерес к Потапову у него не праздный. Словно в подтверждениеэтой мысли красавец наклонился вперед и красноречивым жестом положил свою рукуна руку Романа. Случись такое еще сегодня утром, Потапов повел бы себя самымпредсказуемым образом — вырвал бы руку, вскочил и ушел, гневно сверкнув очами.А то еще дал бы этому красавчику в нюх. Но теперь, понимая, что во всемвиновата сила его внутреннего обаяния, он сдержал первый порыв и остался наместе, решив отделаться от соседа каким‑нибудь другим способом. В концеконцов бедняга не виноват.

Тем временем Элла Садурова выбежала из «Закусочной» вприподнятом настроении и, не в силах утерпеть, позвонила девочкам из отдела:

— Ася, что я тебе расскажу! — воскликнула она,перебегая дорогу на мигающий сигнал светофора. — Теперь я знаю, почемуПотапов меня не любит! Все прояснилось! Ася, он — гей, и это все объясняет. Ясобственными глазами видела, как он встретился в кафе со своим любовником. Онисидели, взявшись за руки, и нежно ворковали. У него потрясающий дружок, можнопозавидовать, честное слово. Ася, я счастлива! Ты ведь в курсе, как я нравлюсьмужчинам, и когда прежние начальники звали меня ужинать, я всегда знала, что заэтим стоит. Но Потапова мне нечего бояться. Даже если он предложит остаться ипоработать вечером сверхурочно, это будет означать только то, что он ценит менякак надежного сотрудника! Сегодня же налажу с ним отношения!

Очутившись на улице, а точнее, на воле, предмет этогоразговора легким галопом поскакал в офис. Но не к себе в кабинет, а к СеменуЕлисееву — с новостями.

— Вот что, — сообщил он, вытаскивая приятеля загалстук в коридор и отводя в самый угол, к урне, которая служила маяком длявсех местных сплетников, — у тебя, верно, талант, о котором ты даже неподозреваешь. Не знаю, что ты сделал, Сема, но все сработало. Ты передал мнесвою ментальную энергию, как пить дать. Со мной такое начало происходить — дажене возьмусь описывать.

— Неужели? — удивился Елисеев, чувствуя, как где‑тов груди поднимается новая волна радости. На сей раз это была очень большаяволна, практически цунами.

— Да, да! Ты даже не представляешь, какую силу дал мнев руки! Думаю, нужно сделать окончательную проверку, и если все пройдет как помаслу, я первый потребую внести тебя в список объектов, охраняемы государством.

— Какую проверку? — заинтересовался Семен, трепещаот вихра на макушке до шнурков на ботинках.

Слова друга стали тем благодатным дождем, благодаря которомумаленькое зернышко его надежды на светлое будущее проросло и дало мощныепобеги.

— Сейчас мы с тобой войдем в сто двенадцатую комнату, ия при всех приглашу Эллу Садурову на ужин в ресторан.

— Нуда? — ахнул Елисеев. — При всех? Может,не надо? Если она даст тебе от ворот поворот…