Вдруг — это уже показались скалы — я увидела какое-то желтое пятно. Однако оно тут же исчезло. И как я ни вглядывалась, вновь оно уже не появилось. Неужели мне показалось? Я наклонилась к Подколязникову и закричала ему в ухо:

— Давайте вернемся назад!

— Как назад? Домой, что ли? — не понял он меня.

— Да нет, не домой. К скалам надо вернуться. По-моему, там лежит дельтаплан.

— Ладно, повернем, — сказал пилот.

Он сделал несколько маневров, и дельтаплан развернуло. Вот мы уже приблизились к тому месту, где я заметила желтое пятно. Нет его… Что за чертовщина? Но вот мы пролетели еще немного, и я увидела в расщелине между скал искомый дельтаплан. Он, сложенный в несколько раз, лежал комком.

— Есть! — закричала я.

— Вижу! — откликнулся Подколязниковв.

«Значит, мы на правильном пути, — подумала я. — Чернохвостиков теперь пробирается к трассе. Значит, нам надо подлететь к ней как можно ближе. Приземлиться… А потом идти пешком… Опять потеряем время. Ведь неизвестно, на каком расстоянии от трассы находится сейчас коммерческий директор».

— Мы можем подлететь близко к трассе? — спросила я Подколязникова.

— Попробую, — ответил он.

Он снова начал разворачиваться. Теперь я внимательно присматривалась к мелким объектам. Но ничего напоминающего человеческую фигуру я не замечала.

Внезапно дельтаплан стал снижаться. Я поняла почему. Просто Подколязников перестал набирать высоту, и со временем мы ее потеряли. Но теперь набирать ее снова смысла особого не имело: ведь мы уже нашли аппарат Чернохвостикова. Сейчас нужно только дотянуть до трассы. Однако наш дельтаплан почему-то перестал слушаться пилота.

Тем не менее приземлились мы вполне благополучно. Сначала из аппарата вылез Подколязников, а за ним — и я. Мы немного потоптались на месте — надо было размять ноги, которые порядком затекли от долгого сидения.

— Ну вот, от посадки этого злодея нас отделяет примерно километра полтора, — сообщил Подколязников.

— Анатолий Ксенофонтович, большое вам спасибо, — сказала я. — Теперь я буду действовать одна. А вы попробуйте взлететь. Если получится, то летите к себе в лагерь. Если нет, то… В общем, если у меня все сложится благополучно, я сообщу и за вами…

Он не дал мне договорить:

— А если не сложится? — Он в упор посмотрел на меня.

— Анатолий Ксенофонтович, — сказала я, — ну, давайте не будем продолжать наш спор. А то беглец легко ускользнет прямо из-под носа, у него и так выигрыш во времени приличный. Тем более мы уже обо всем договорились еще в лагере.

Но Подколязников был непреклонен.

— Татьяна, я прекрасно помню, о чем мы говорили в лагере. Но во время полета у меня было достаточно времени, чтобы еще раз подумать. И я пришел к выводу, что отпустить вас одну по следу преступника я просто не смогу. Вы в горах — новичок, это сразу видно. А с горами шутки плохи. В них надо уметь выживать. Короче, чтобы не тратить времени зря — вы совершенно правы, у нас его практически нет, — мы пойдем вместе.

Я подумала, что в его словах есть резон. В конце концов, следует признать очевидное: в горах я действительно — не ах, как поется в песне. Кому будет хорошо, если со мной случится что-нибудь непредвиденное? Только коммерческому директору. А этого допустить было никак нельзя. И потом, ведь не отказывалась же я от помощи своих друзей — Кирьянова, Мельникова, Папазяна. Да мало ли кто еще мне помогал!

— Ладно, Анатолий Ксенофонтович, идемте вместе, — сказала я.

Мы пошли в сторону шоссе. Теперь надо было исключительно внимательно смотреть вперед. Времени до захода солнца оставалось не так уж и много. Оно неумолимо клонилось к западу. Если мы не успеем заметить преступника, пока еще светло, то он легко доберется до трассы. А там и до аэропорта рукой подать.

«А может быть, стоит сейчас позвонить Кагыльдинову и сообщить ему наши координаты? — подумала я. — Сказать, что найден дельтаплан, на котором решил скрыться Чернохвостиков. Пусть объявят план-перехват, пока коммерческий директор еще в пределах досягаемости местных властей».

Однако когда я достала сотовый и стала набирать Кагыльдинова, я поняла, что мой план провалился. Потому что не было связи.

— Хотите сообщить в полицию? — спросила Подколязников. — Не получится, Татьяна. Здесь нет поблизости населенных пунктов, стало быть, связь не работает.

Это я уже и сама поняла. Значит, сообщить не удастся. И надеяться следует только на свои силы.

— Давайте прибавим шаг, Анатолий Ксенофонтович, — попросила я.

Мы пошли быстрее. Наш путь лежал в долину Уртазау. Я подумала, что спускаться слишком низко не стоит: ведь хороший обзор открывается именно с высоты. И еще надо выяснить у Подколязникова, по какому берегу реки проходит трасса.

— Анатолий Ксенофонтович, — обратилась я к своему спутнику, — здесь есть поблизости мост через реку?

— Вы хотите прикинуть, нужно ли преступнику добираться до ближайшего поселка, чтобы перебраться на другой берег? — спросил он.

— Да, ведь если ему мост без надобности, то… шансы у нас ничтожны.

— Могу вас, Татьяна, успокоить, — ответил он, — насколько я помню, никакого моста поблизости здесь нет.

— А это значит…

— Это значит, что ему еще надо будет дойти до поселка, чтобы перебраться на другой берег.

Однако где же этот господин? Мы шли уже почти час, вот и солнце уже практически село. А мы не только не настигли беглеца, но даже еще и не видели его ни разу.

Мы постепенно спускались все ниже и ниже. Вот миновали один пригорок, потом еще один. И тут я увидела дорожку чьих-то следов.

Я была больше чем уверена, что эти следы принадлежат Чернохвостикову, и едва не закричала от радости, но вовремя остановилась: не хватало только еще выдать свое присутствие.

— Анатолий Ксенофонтович, взгляните, — я показала на дорожку шагов.

— Вижу, — отозвался он.

— Надо поторопиться, — сказала я.

Мы пошли побыстрее. А темнота наступала еще быстрее. Но вот наконец, поднявшись на очередную горку, мы увидели, как впереди движется фигура человека.

— Анатолий Ксенофонтович, мы нашли его. Теперь надо сделать все возможное, чтобы он нас не заметил. Или, в крайнем случае, отдалить этот момент.

— Тогда, Татьяна, нам следует сориентироваться, в каком направлении он движется. Сейчас…

Подколязников на минуту остановился и понаблюдал за движущимся впереди человеком.

— Так, — обратился он ко мне, — его маршрут более или менее ясен. Нам следует пойти ему наперерез. И еще вот что. Больше подниматься вверх не будем, нет необходимости: ведь мы его уже нашли. Сейчас главное, как вы сказали, сделать все, чтобы не обнаружить себя. Да, и будьте осторожны, а то можно и оступиться, ведь уже почти совсем темно.