— Как знать, Леонид Федорович.

— Да что тут знать, Татьяна Александровна? Неужели вы всерьез думаете, что я оставлю вас в живых?

— Этим вы подпишете себе смертный приговор, Чернохвостиков. Хотя у нас же не выносят смертные приговоры. Тогда пожизненное, что одно и то же, — сказала я. — Мое убийство вам не удастся выдать за несчастный случай, как ни старайтесь. Хочу вас предупредить, что, отправляясь за вами, я все рассказала капитану Кагыльдинову. Поэтому он уже знает, что я вас преследую. Вас очень быстро схватят.

— Вы блефуете, Татьяна Александровна, — сказал он. — У вас тогда еще не было убедительных доказательств по поводу меня. А на косвенных уликах далеко не уедешь. Это даже такой тупица, как Кагыльдинов, понимает. И не знает он ничего о вас: ни куда вы направились, ни кого вы преследуете. Никто не будет вас здесь искать, Татьяна Александровна, и не надейтесь. Может быть, и хватятся когда-нибудь. Но меня в стране уже не будет.

— И все же вам не уйти от наказания, Чернохвостиков, — сказала я. — Следствие располагает серьезными уликами. Вам предъявят обвинение в двух убийствах. А там и ваша подельница Максименкова заговорит.

В течение всего нашего разговора я ни на минуту не теряла уверенности в том, что мне удастся переломить ситуацию в свою пользу. Пистолет, который я выронила, когда скатывалась вниз от удара преступника, находился совсем недалеко от меня, в каких-нибудь нескольких шагах. Если я точно рассчитаю прыжок, то смогу достать его. Это поможет уравнять наши шансы. Правда, у Чернохвостикова в руках боевое оружие, а у меня — «травматика». Но в ближнем бою — это тоже кое-что.

Я потихоньку перемещалась поближе к тому месту, где лежал пистолет. Теперь надо приготовиться к броску. Но как раз тогда, когда я уже была готова к прыжку, Чернохвостиков ногой отшвырнул пистолет далеко в сторону. При этом он держал меня под прицелом своего «глока», поэтому я не могла даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы напасть на него.

— Вы какая-то нервная, Татьяна Александровна, — сказал коммерческий директор, — постоянно дергаетесь, движения какие-то пытаетесь совершать. Не надо ничего делать, успокойтесь.

Я не стала ничего отвечать. Похоже, что усыпить бдительность убийцы мне не удалось. На что еще можно рассчитывать в моей ситуации? Говорят, что надежда всегда есть, она умирает последней. Но на что можно было надеяться мне? На Подколязникова? Кстати, где же он сам? Наверное, что-то случилось. Может быть, споткнулся и упал. Лежит теперь где-нибудь, самому помощь требуется.

Что же мне предпринять? Я не стану ждать, пока Чернохвостиков выстрелит почти в упор. Ладно, пусть теперь мне не добраться до пистолета. Но прыгнуть-то на врага я смогу. Прыгнуть и сбить с ног, а может быть, и выбить пистолет из рук. И я уже собиралась совершить задуманное, когда прямо за спиной у Чернохвостикова я увидела Подколязникова. Он приложил палец к губам, призывая меня к молчанию.

Теперь ситуация изменилась, но только вот Чернохвостиков об этом ничего не знал. Пока. Я решила воспользоваться этим и попытаться разговорить преступника. Это могло помочь следствию в прояснении некоторых моментов.

— Ну я же не истукан какой-нибудь, чтобы стоять без движения, — спокойным голосом ответила я.

Теперь, когда появился Анатолий Ксенофонтович, я почувствовала себя гораздо увереннее.

— А скажите, Леонид Федорович, как же именно погиб Златопольский? — спросила я. — Только не говорите, что по неосторожности он сорвался в пропасть.

— Этого не скажу, — пообещал Чернохвостиков. — А что касается вашей просьбы… Что ж, почему бы и не рассказать напоследок. Значит, вас интересует, почему погиб Златопольский?

— Да это я и сама знаю, — ответила я. — Вы опасались своего шефа, потому что он мог заподозрить вас в хищении денег со счетов компании. А воровали вы, господин Чернохвостиков, просто виртуозно. Вы и журналистка Елизавета Максименкова, бывшая любовница Златопольского. Вы разработали идеальную схему, создав подставные фирмы. С них средства компании поступали на счет Максименковой, а она потом отдавала вам вашу долю.

Доподлинно я, конечно, ничего не знала, могла только догадываться. Но, как оказалось, попала в точку. Потому что коммерческий директор подтвердил мою версию.

— Надо же, как вы осведомлены! — воскликнул он. — Ладно, если вы знаете, почему погиб Златопольский, значит, остается вопрос: как это произошло. Ну, сначала мы с Лизой планировали задействовать наемных убийц. И даже наняли их. Но из нашей затеи ничего не получилось, потому что вмешался его охранник.

— А вы, Леонид Федорович, помнится, отрицали факт покушения на своего шефа, помните?

— Да уж чего тут не помнить! Ну, ладно, идем дальше. Решили мы тогда инсценировать несчастный случай. А если бы следователь не поверил в это, то у нас был запасной вариант: свалить все на кого-то из круга близких знакомых Златопольского. Иными словами, подставить его.

— Да, и козлом отпущения, то есть подставным лицом, вы решили сделать Гречанинникова, — вставила я реплику.

— Просто поразительно! — снова воскликнул Чернохвостиков. — Я восхищен вашими способностями, Татьяна Александровна! Браво, брависсимо! Жаль только, что больше ваши способности вам не пригодятся. Да, весьма прискорбно. Но ничего не поделаешь. Ну, ладно, давайте оставим козла в покое и вернемся к нашему барану. То есть к Златопольскому. Так вот, вскоре представился удобный случай. Шеф засобирался на горнолыжный курорт. Я напросился ехать вместе с ним и его спутниками.

— И, как паук, начали плести новую сеть интриги против своего шефа.

— У вас, Татьяна Александровна, не только дар распутывать преступления. У вас еще и литературный дар. Какие поэтические сравнения! Но вы все время меня отвлекаете, а у меня времени мало, — озабоченно сказал он. — Так что вы уж дослушайте до конца мое повествование, ведь сами же изъявили желание.

— Я вся внимание, Леонид Федорович.

— Ну так вот. Когда я сюда приехал, то понял, что лучше всего будет, если Златопольский сорвется в пропасть со скалы. И как раз основную трассу, по которой он так любил кататься, окружали такие скалы. Но его еще надо было заманить туда. И я стал думать, как это сделать. Я вспомнил, что в анамнезе у шефа — инфаркт, что нередко у него бывают перепады артериального давления. И что если, перед тем как он отправится на трассу, дать ему понижающее давление лекарство, то ему станет плохо. Мы с Лизой решили так: я подмешиваю в какой-нибудь напиток Златопольскому лекарство и слежу за его выходом на спуск. Лиза в это время будет недалеко от трассы. Мы договорились, что если у него случится обморок во время спуска, то Лиза «поможет» ему: поведет вниз. Но только к пропасти. Однако шеф внес в наш план свои коррективы. Он не потерял сознание и не упал. Он снял лыжи и пошел пешком вниз. Лиза быстро сориентировалась и зажгла фонарь. Златопольский решил, что это огни гостиничного комплекса, и пошел прямиком к обрыву. Ну, разве не гениально получилось? — радостным голосом проговорил Чернохвостиков, довольный собой и своим планом убийства.