продолжать, нажми на камень-кнопку. Никто кроме тебя этого сделать не сможет. Камень сам подстроится под твою магию при открытии. Так что, решать только тебе, когда следует остановиться.

Ее уложили на стоящую в центре кушетку. Маги встали вокруг и выставили вперед руки, ладонями вниз. Через несколько секунд от каждой из них оторвался ручеек, сплетаясь с другими, образуя толстый жгут цвета радуги. Он стал постепенно опускаться, пока не коснулся солнечного сплетения девушки. Дальше Ника услышала у себя в голове странный звук. Будто сломалось что-то твердое, раскололось. И в то же мгновение потоки растворились, и маги убрали руки.

— Лежи не вставай. Удачи тебе, — пожелал тот, который зеленый.

Поначалу не происходило ровным счетом ничего. Вероника уже подумала, что c ритуалом ничего не вышло. Даже улеглась ровно на кушетке, прислушиваясь к ощущениям. Но изменения не наблюдались. Орлов при этом не дергал, не разговаривал, а тихо сидел на диванчике вдалеке от нее.

Только спустя час, или даже больше, стало нагреваться солнечное сплетение, медленно пульсировать и растекаться по венам эдакой жидкой лавой, заполняя огнем тело. И нет, больно не было. Неприятно, но терпимо.

Постепенно становилось все жарче и жарче. На лбу выступила испарина. А жидкий огонь заставил кожу и мышцы зудеть. Ника начала растирать предплечья.

— Ты как? — рядом присел Эдик.

— Горячо, но пока сносно.

— Дальше будет хуже. — он мокрым холодным полотенцем обтер ее лицо и запястья. — Знай, если станет невмоготу, ты можешь это прекратить. Но сделать это в состоянии только ты. Браслет уже подстроился под твою магию.

— Хорошо. Но ты обещал помочь.

— Само собой. Просто помни об этом.

Постепенно жжение начало усиливаться и отзываться в каждой клеточке и каждой косточке.

Неожиданно из груди вырвалась мучительная волна, растекаясь по конечностям ломотой и выбивая воздух ил легких.

Девушка невольно выгнулась, застонав.

— Начинается. — прозвучало где-то рядом — Чересчур быстро. Слишком большая сила. Неожиданно большая. Помни про кнопку.

При этом на лоб легла одна ладонь, которая уже не казалась горячей, как прежде. Вторая потянула за завязки на тунике, ослабляя ворот, и устроилась на верхней части груди.

Новая волна. Снова боль и всхлип. Правда следом прошла расслабляющая, даже можно сказать прохладная. Эдуард. Это точно он. И снова несколько минут относительного спокойствия, если не считать постоянного жжения.

— Можешь кричать. Это уменьшит чувствительность. Я поставил купол. Никто не узнает, что здесь происходит.

Еще волна. Ломота. Везде ломота. Больно. Очень. Руки и ноги перестали ощущаться. Будто вместо конечностей у нее один сплошной оголенный нерв. Мозг на пару секунд попросту потерял связь с реальностью.

«Неужели все это проходят?» — было первой мыслью, как только пришла в себя. Опять перерыв.

После очередного наката скорее почувствовала, чем увидела мокрое полотенце. Оно прошло по лицу, шее, запястьям и даже щиколоткам. Ее голову приподняли, и Ника ощутила прохладное стекло на губах.

— Пей.

Послушно сделала несколько глотков, пока вновь не скорчилась из-за новой порции боли. Спазмы прошибли тело, и Вероника застонала, кусая до крови губы.

— Хватит. Жми на кнопку. — услышала в полузабытьи.

— Нет. Я пока еще в сознании.

— Вот и жми. Без сознания ты уже не сможешь этого сделать.

— Позже. Больно. Очень. Но я пока держусь.

— Не нужно этого ничего! Забудь! Зови служителей. Сейчас! — чуть ли не прокричал Орлов.

— Нет!

— Ну почему ты какая упрямая? — уловила, уплывая в беспамятство очередного наката.

Ощущалось, будто лава, разливаясь внутри, выжигает на своем пути буквально все, включая душу.

Снова холодное полотенце.

Затем почувствовала, как ее перевели в сидячее положение и сняли рубаху. На верхние прелести опустилась какая-то ткань, возможно, та же туника, а спину прижали к обнаженному торсу мужчины. Одна рука Эдуарда улеглась под ее шеей, вторая залезла под ткань и устроилась на животе. Смущения, как ни странно, не возникло. Совсем. Возможно позже. Когда все закончится, и она в полной мере сможет осознать произошедшее.

Однако, как только волна схлынула, она спросила.

— Что ты делаешь? — возмутиться не получилось. Скорее, это походило на шепот.

— Забираю твою боль. Чем больше соприкосновение кожи, тем легче. — ответил на ухо, опалив его своим дыханием, и откинул ее голову к себе на плечо.

Вновь накатило. Тело потянуло выгнуться, как и прежде, но маг не позволил, крепко прижимая ее к себе, дабы не разорвать физический контакт. И да, на этот раз боль действительно оказалась не такой сильной. Да и, что греха таить, ей понравилось. В голову даже пришла идея возмутиться, почему сразу этого не сделал. Но она ее откинула. Не стоит наглеть. Да и вообще, это будет слишком нескромно.

Когда очередная порции магии разлилась, давая минуту покоя, услышала возле самого уха шёпот.

— Ну что же ты за упрямица то такая? — но голос не злой, а мягкий, даже ласковый. — ведь можно же растянуть на несколько дней.

— Издеваешься? Терпеть это еще как минимум раз? К тому же, похоже твой новый способ и правда работает. Мне немного легче. Спасибо.

Разобрать ответ не удалось из-за следующей порции магии.

Сколько это длилось, было трудно сказать, Веронике казалось, что целую вечность, хотя на деле всего лишь несколько часов. Болезненные ощущения постепенно стали уменьшаться. А потом, видимо из-за упадка сил, девушка попросту отключилась.

Пробуждение оказалось… весьма приятным. Придя в себя, но еще не открывая глаз, Вероника поняла, что лежит на той же самой кушетке по-прежнему прижатая спиной к груди Эдика. Одна его ладонь так и осталась лежать на ее животе. Вот вторая с шеи перекочевала на оголённое плечо. Видимо для удобства. Холодно не было, маг согревал лучше любого одеяла.

Сам же он, судя по размеренному дыханию над головой, мирно спал.

Прислушалась к телу. Больше никаких волн. Зато внутри, что-то буквально ходило ходуном. Сравнила себя с сосудом, который катится по дороге, а внутри плещется вода и не хочет успокаиваться.

— Проснулась? — Прошелестело над ухом. Кажется, ее потуги не остались незамеченными.