показались двое стражников, державшие ее друга. Макс пытался сопротивляться, кидая угрозы.

– Ещё одно лишнее движение и мы применим оружие, – прочеканил мужчина, поглаживая длинную рукоять палицы с шарообразным наконечником.

– За мной!

Соне и Максу пришлось подчиниться. Их повели по улицам, как преступников. Конвоиры, облачённые в чёрные костюмы с кожаными защитными вставками на руках и ногах и металлическую кирасу, то и дело подпихивали ребят, будто те пытались сбежать. Черноволосый уверенной поступью вышагивал во главе процессии, бесцеремонно расталкивая попадавшийся на пути народ. Люди с охами и ахами провожали их испуганными взглядами, качая головой и причитая. У них были такие сожалеющие лица, что на секунду Соне показалось, будто ее ведут на эшафот.

– Куда вы нас ведёте? – спросил Макс, словно прочитав ее мысли.

– Никаких вопросов, – отрезал черноволосый.

– Мы несовершеннолетние. Вы не имеете права…

– Молчать! – главный конвоир резко развернулся, и вперился черными ястребиными глазами в Макса.

Соне показалось его лицо знакомым, она его где-то видела. Точно, он был в кабинете правителя города, когда они ворвались в поисках Белой Книги Преданий. Его хищное лицо с пронизывающим насквозь взглядом ей еще тогда не понравилось.

– При не соблюдении дисциплины, ваше наказание будет увеличено вдвое, всем ясно?– отчеканил конвоир.

Ответом была яростная тишина, которую так и норовил нарушить не к месту разговорившийся Макс.

– Так – то, лучше, – хмыкнул черноволосый, и продолжил шествие, ведущее в сторону Заброшенных садов.

Наказание. Чего и следовало ожидать. А что она ещё хотела? Благодарности? Ведь ей ясно дали понять, что очень нежелательно покидать черту города, а уж пересекать границу с Мертвой пустошью и подавно. Никто не мог предположить, что Соня на такое решиться, к тому же потянет за собой друзей.

Они шли по грязной брусчатке, все дальше уходя от жилых домов, пока не уперлись в высокую стену из серого неотесанного камня. Всю ее поверхностью окутывали мерцающие, зеленоватые блики, издававшие едва слышное жужжание. Похоже на ток, мелькнула мысль в Сониной голове. На высоких жердочках, словно каменные горгульи восседали орлианы, с цепями на лапах, и зорко следили за прибывшими.

Металлические ворота дёрнулись и со скрипом поползли вверх, обнажая острые зубья, торчащие из нижней части. Соня, подталкиваемая стражами, зашла внутрь, незаметно приблизившись к Максу.

– Ты не знаешь, где это мы? – как можно тише спросила она.

– Похоже на Чёрный мотылёк… Я здесь никогда не был…

– Что с нами будет?

Макс пожал плечами, пытаясь взять Соню за руку, но стоявший рядом конвоир так резко отпихнул его в сторону, что он едва удержался на ногах. Впереди простирался огромный полигон, с установленными по периметру арбалетами на высоких подставках и оружием, напоминающим гаубицу. Вдалеке полигона виднелись жилые корпуса, представляющие собой коробки с круглыми выпуклыми окошками. Но их вели не корпусам, а в другую сторону, туда, где возвышалась серая башня, имевшая форму вытянутого конуса. Ее вершина, расплывалась в мутных облаках, подобно полутеням на холсте и не была подвластна взгляду.

– Я столько раз пролетал над городом и ни разу не видел эту башню, – прошептал Макс Соне на ухо.

– Уведите горластого, – сквозь зубы процедил главный конвоир, смиряя Макса раздражённым взглядом.

Двое стражников тут же подхватили парня под руки и потащили к торцу здания, прилегающего к серой башне.

– Макс! – прокричала ему в след Соня, – отпустите его, он не в чем, не виноват!

– Сейчас разберёмся, кто виноват, а кто нет, – холодно сказал мужчина, указав рукой на неприметную металлическую дверь. – Сюда ее.

Холодные, мрачные коридоры давали отзвук на каждый шаг. Двое стражников отвели Соню в тесную комнату и громко лязгнув решетчатой дверью, скрылись из виду.

Она теперь узница? Ей тоже оденут кандалы на ноги как другим подневольным?

Соня села на корточки, опершись спиной на стену, и закрыла глаза. Накопившаяся усталость давала о себе знать, отнимая последние силы и погружая в сон, длинный, страшный кошмар, в котором все переплелось в жуткую фантасмагорию. Где-то вдалеке, словно в другой реальности послышались голоса. Они, то монотонно бубнили, то рьяно спорили, то повышались на несколько октав, доходя до крика.

– Вы не имеете права, господин Сивояр. Они ещё дети, Максиму пятнадцать лет, а Соне всего четырнадцать! – возмущался женский голос.

– Эти ваши так называемые детишки, госпожа Сальвина, нарушили ряд законов, – возражал мужской голос, вызвавший у Сони целый спектр негативных эмоций. Это был голос главного конвоира. – Теперь по их милости наша и без того шаткая ситуация, может окончательно усугубиться. Нарушен договор о не пересечении границы! – прорычал мужчина, – эти глупые малолетки развяжут нам новую войну. Теперь у нас нет неприкосновенности и Повелительница теней в любой момент может напасть на Тиберлоу!

– Неприкосновенности?! О чем вы говорите? Морения никогда не с кем не считалась и ваши договорённости ей …

– Господа, прошу вас, – прервал спор новый участник дискуссии, – Совет Непредвзятых Слушателей готов к рассмотрению дела. Слушание начнётся через четверть одного потока.

После этих слов, спор резко оборвался, и в коридоре послышались приближающиеся шаги. Громыхнул засов и Соню снова повели по коридорам, растревожив пламя факелов, свысока глядящее на новую гостью. Поднявшись по лестнице, казавшейся бесконечной, она остановилась перед массивной дверью, с изображением герба города Тиберлоу и Венценосного орлиана, изрыгающего золотое пламя. Запустив руку в порванную подкладку плаща, Соня нащупала яйцо. Оно было целое и неповрежденное, по крайней мере, на ощупь.

Один из стражей открыл ей дверь и сказал:

– Удачи тебе.

Неужели среди стражей бывают хорошие люди? Видимо, да.

33

Она шагнула внутрь и очутилась в просторном помещении, выполненном в форме амфитеатра. Вокруг круглой арены, на которой одиноко стояли два стула, возвышались ступенчатые ряды сидений, заполненные людьми в лиловых накидках. Они вполголоса переговаривались между собой, создавая жужание как в улье. Около двери Соню тут же подхватил другой страж и повёл к металлическим стульям, выглядевшим весьма устрашающими. Как только она вошла в зал, шум снизился на несколько децибелов, все внимательно глядели на неё, ловя каждое движение. Соня же в свою очередь старалась ни на кого не смотреть, ощущая себя обезьянкой на арене цирка, в которую все тыкают пальцем.

– Садись, руки на подлокотники, – стальным голосом проговорил страж, указывая на стул. Пока она взбиралась на довольно таки высокое сиденье, в зал ввели Макса.

– Я сам, – буркнул он сопровождающему его конвоиру, и запрыгнув на стул, посмотрел на Соню.

Когда их взгляды встретились, Макс ободряюще подмигнул и хотел даже что-то сказать, как вдруг воздух сотряс пронзительный удар гонга. Все разом стихло, будто кто-то по щелчку отключил звук.