Из коридора раздался крик:

– Хейлими!

К появлению матери я уже была на ногах и могла бы защититься от пощечины, но взяла себя в руки и вытерпела ее. Щеку обожгло, голова мотнулась вбок.

– Нарушить священную церемонию кровопролитием! О чем ты только думала!

– Я в порядке, мама. – Я потерла щеку. – Спасибо за беспокойство, и позволь заметить, что это не я нарушила церемонию. Меня пытались убить. Довольно типично для нашей семьи в последнее время.

Я мысленно поморщилась от своего ехидства.

– Ты застрелила человека, Хейли!

– Но он пытался меня убить!

Тон матери был настолько осуждающим, что железная хватка на горле моего негодования угрожающе ослабла. Ни сочувствия, ни тревоги. Деменция деменцией, однако можно же и обо мне хоть малость побеспокоиться.

«Держи себя в руках, Хейл. Она же не выбирает, когда ей быть в своем уме…»

– Но медиа… – заклокотала мать, взмахнув рукой. – Хейлими, камеры засняли, как ты совершила убийство!

Даже Биал вздрогнул и, как ни странно, встал на мою защиту:

– Ваше величество, принцесса не совершала убийства, а…

– Какая разница, она застрелила его! – рявкнула мать. – Напоминания о том, что наша дочь – преступница, нам совершенно ни к чему. А эти шакалы наверняка преподнесут все именно так!

– Простите, я – что же, должна была позволить себя убить?

Вторая оплеуха оказалась не такой увесистой, но, пожалуй, я продемонстрировала чудеса сдержанности, не ударив мать в ответ. Однако терпение было уже на исходе.

– Мама, я бы советовала больше меня не бить.

– Не смей угрожать мне, дитя мое!

Но приказной тон и величественная поза пошли насмарку – мать тут же сделала шаг назад.

– Это не угроза, – ответила я, каким-то чудом ухитряясь сохранять спокойствие.

Рука Биала дернулась к оружию, и атмосфера в комнате накалилась еще на несколько градусов.

– А ведь я говорила твоему отцу, что тебя надо чаще пороть! И не пускать играть с этой шпаной. Как больно, как горько – потерять всех послушных дочерей! Надо было формально удочерить Ганду, как мне когда-то предлагали…

Мать начала заговариваться, перескакивая с одного на другое. Это было уже знакомо, но последнее замечание заставило меня приподнять бровь. Будь мы наедине, расспросила бы, кто именно предлагал ей удочерить кузину, но учинять допрос на глазах у всех я не собиралась.

– Пожалуй, поздновато. Лучше объедини силы с теми, кто пытается уничтожить нашу семью. Правда, пока что счет – три-ноль в мою пользу, так что я бы на них не поставила.

«Етит-твою, Хейл, когда ты наконец прекратишь разговаривать с матерью, будто капризная малолетка?»

Но мать не заметила моей гримасы. Она схватила меня за плечи и рывком притянула к себе.

– Я предана всеми близкими, мое маленькое чудище. Прости. У меня осталась только ты, – прошептала она.

А вот это уже не было маразматическим бредом. Туман безумия исчез из ее глаз, сменившись отчаянной решимостью. На миг передо мной появилась та самая мать из детства, перед которой я преклонялась, которая не могла сделать ничего дурного.

Но эта мать исчезла так же быстро, как и появилась, вновь уступив место холодной, бездушной императрице, которую я ненавидела всю жизнь. Отпихнув меня, она отвернулась как ни в чем не бывало.

Эммори подхватил меня, чтобы от ее толчка я не врезалась в диван, и слегка сжал мне плечи, прежде чем отпустить.

– У тебя не зря есть телохранители, Хейлими.

Мать фыркнула, подобрала серые юбки и широким шагом вышла, не добавив больше ни слова.

– Прошу прощения, ваше высочество, – вполне искренне пробормотал Биал, поспешив за ней.

– Зато, кажется, она забыла, что я не должна выходить отсюда. – Я потерла щеку, размышляя, какую из проблем решать первой. Обсуждать только что случившееся не хотелось: вокруг было слишком много ушей, даже с учетом способности Эммори блокировать наблюдение. – Они действительно ухитрились все заснять?

– Боюсь, что так, ваше высочество.

– Что говорят, что пишут? Все плохо?

Закусив губу, я отвернулась к окну. Негативные отзывы в прессе мне были совсем ни к чему. Конечно, чтобы избежать их, расплачиваться жизнью не стоило, но в одном мать была права: в данный момент мы не могли позволить себе новых нелестных отзывов об императорском троне.

– На самом деле большинство крупных сетей симпатизируют вам. Общие умонастроения: «благодарение богам, с ней все в порядке», с различными вариациями. Очень помогло, что вы все-таки зажгли огонь, – ответил Зин. – Посмотрим, надолго ли этого хватит.

– Я это не ради общего одобрения делала, – пробормотала я, закрыв руками лицо.

– Ваше высочество…

Сочувствие в голосе Зина едва не лишило меня остатков самообладания.

– Не надо. – Голос прозвучал так резко, что рассек воздух, будто лазерный луч. – Простите. Простите, пожалуйста. Просто дайте мне минуту покоя, ладно?

Отвернувшись к окну, я вцепилась в подоконник так, что он лишь чудом не треснул. «Кончай, Хейл, не время расклеиваться». Убивать нелегко – смежив веки, я до сих пор видела перед собой незрячие мертвые глаза того, кто стрелял в меня.

Зин послушно оставил меня в покое, но Эммори, похоже, отнесся к моим просьбам об откровенности предельно серьезно.

– Не стоит расстраиваться, ваше высочество. Вы всего лишь защищались. Очевидно, императрица не в себе.

– Возможно, ты удивишься, но до моего побега наши ссоры выглядели почти так же. – Мое отражение в стекле криво улыбнулось. – В те времена она не дралась так часто, в остальном разницы никакой.

– При всем уважении к вам, ваше высочество, если бы вы не давали ей повода, она не так часто обращалась бы с вами как с непутевой дочерью.

– Знаю, – вздохнула я, вымученно улыбнувшись. – Стараюсь, но… Судя по всему, она пробуждает во мне лучшие качества.

Впервые с тех пор, как все началось, я воспользовалась специальным каналом смати: «Эммори, мне не пощечины не дают покоя. Ты слышал, что она мне сказала?»

Эммори даже не моргнул.

«Нет, ваше высочество. А что она сказала?»

«Не здесь. Выйдем из дворца – лучше всего на берег».

Сквозь грохот волн и пение дельфинов расслышать нашу беседу будет совершенно невозможно.

«Вы собираетесь опять покинуть дворец?»

«Я не собираюсь сидеть тут взаперти всю оставшуюся жизнь, пусть даже она окажется очень короткой. – Намек на то, что Эммори не сумеет защитить мою жизнь, привел его в ярость, но я не собиралась сдаваться. – Никто не знает, что я хочу выйти из дворца. И вряд ли там, снаружи, сидит в засаде дельфин, задумавший убить меня. Нужно поговорить».