— Еще как здорово. А как ты себя чувствуешь?

— Великолепно!

— Маш, а у меня тоже новость: в программе объявлена мояпередача. Только там написано: ведущая Елена Якушева.

— Вот сволочи! Но в конце концов… Элка, ты, надеюсь.Новый год с нами встречаешь?

— Что за вопрос? Машка, а можно я у тебя одну вещьспрошу?

— Валяй!

— Маш, ты Пузайцера без бейсболки видела?

— Нет! Но я, честно говоря, и не стремилась.

Может, лучше не видеть?

И они расхохотались.

— Элка, на Новый год с тебя фаршированная рыба!

— Договорились!

— Слушай, а тебе не страшно одной смотреть своюпередачу?

— Не то слово!

— Хочешь, я к тебе приеду?

— А ты сможешь в субботу?

— Во всяком случае, постараюсь!

* * *

И вот настал этот день. Ночь она почти не спала, у неетряслись руки и пересыхало в горле.

Программа начиналась в десять тридцать утра.

В четверть одиннадцатого в квартиру ворвалась Маша с букетомбелых хризантем.

— С ума сошла? — всплеснула руками Элла.

— Да ладно, ставь в воду и включай телик! Между прочим,ты в курсе, что у Воронцова умер отец?

— Откуда ты знаешь?

— Догадайся с трех раз! Вчера мадам Звонарева ходила напохороны! Но перед этим «публичным мероприятием» заехала к нам в салон. И такщебетала-щебетала, какой чудный человек был ее свекор! И безумно жаль бедногоДимку, который буквально не в себе от горя! Надо его утешить… Элка,начинается! — закричала она не своим голосом, а Элла обреченно опустилась надиван рядом с ней. — Ой, Элка, какая ты хорошенькая, прелесть!

А на другое утро Элла проснулась знаменитой!

В половине девятого ей позвонил решительно отвергнутый еюМиша.

— Хочу сказать тебе, что ты все-таки редкаясука! — выпалил он.

— Ты так считаешь?

— Да, считаю! Столько лет кормила меня этим говнищем,этой аэрокурицей, а сама, оказывается, великая кулинарка? Или ты ее толькоизображаешь? Хотелось бы знать, как ты на телевидение пролезла, а? Кому дала?

— Бедный, ты такой дурак, я даже не думала, —добродушно отозвалась Элла, предвидевшая нечто подобное. Вчера вечером заходилидве соседки, выражали восхищение, но во взгляде одной из них явственно читаласьнепереносимая черная зависть!

После звонка Миши пришла еще одна соседка, с третьего этажа,пожилая дама, бывшая красавица, а ныне вдова крупного мидовца, вполнесимпатичная, доброжелательная, но очень болтливая.

— Боже мой, Элла, я своим глазам не поверила, когдавключила телевизор! И если бы не ваш чудный голос, я бы решила, что обозналась!Поздравляю, поздравляю, моя дорогая! Я тут принесла дивные конфеты, давайтепопьем кофейку — и вы мне все расскажете! Это же безумно интересно, как в нашевремя попадают на телевидение!

Элла заранее припасла для любопытствующих подобного толканебольшую сказку, максимально приближенную к правде.

— Совершенно случайно, поверьте мне, Нинель Максимовна!Я была в гостях у своей однокурсницы, и там оказался один тип с телевидения Ядаже не знала, кто он такой. Зашел разговор о старинных рецептах, ну я ирассказала, что моя бабушка вот так, а не иначе готовила какое-то блюдо, уж непомню какое. Этот телевизионщик меня услышал и пригласил попробоваться. Ну я ипошла, из чистого любопытства. А после пробной съемки вообще уехала из Москвы вТунис, и вдруг мне туда звонят и вызывают для разговора с главным продюсером,ну и вот…

— Эллочка, это грандиозно! И мне так понравился вашвид… А кстати, я никогда в жизни не пробовала перепелок. Это действительновкусно?

Но Элла уже не успевала отвечать на ее вопросы — беспрерывнозвонил телефон. Далеко не все из звонивших видели передачу. Только слышали оней и клялись, что в следующую субботу непременно посмотрят, но безмерноеудивление слышалось во всех голосах. Как такое могло случиться, что скромнаяюристка, да еще и толстая, попала на телевидение? Что-то тут не так!Подозрительно…

— Элла, это уже бремя славы! — заметила НинельМаксимовна.

— Да ну, какая слава? Один раз мелькнула на экране!

— Не говорите, в наше время этого бывает достаточно Ну,не буду вам мешать.

Едва за ней закрылась дверь, как опять зазвонил телефон.

— Элла Борисовна? Меня зовут Елизавета Петровна, яработаю на радио. — Она назвала какой-то канал, но Элла нерасслышала. — Элла Борисовна, мы хотели бы открыть кулинарную рубрику,пятиминутку, ежедневно, кроме субботы и воскресенья.

Я видела вчера вашу программу, мне очень понравилось, всетак просто, мило и уютно. Вы бы согласились приехать к нам, чтобыпопробоваться, поговорить?

— Почему бы и нет? — засмеялась Элла. — Лихабеда начало!

— Знаете, у нас в студии вчера прорвало трубу, идетсрочный ремонт, может, мы встретимся где-то на нейтральной территории… Покалишь для предварительного разговора об условиях, ну и так далее. Мой шеф оченьторопится. Не могли бы вы прямо сегодня?

— Могла бы. Мне даже лучше сегодня, я ведь завтраработаю.

— Тогда, если не сложно, приезжайте ко мне.

Шеф живет рядом и придет тоже. Вы где живете?

— У метро «Профсоюзная».

— О, так мы соседи, я живу на улице Строителей, вкрасных домах, знаете?

— Это за театром Джигарханяна?

— Да, но я по старой привычке говорю, что живу назадворках «Прогресса», там раньше было кино «Прогресс»! Приходите часа вчетыре, если вам удобно.

— Вполне.

— Вот и славно. Записывайте адрес и телефон.

Так, подумала Элла со смехом, Пузайцер меня предупреждал,что подобное приглашение может последовать. Неужто все предсказания Пузайцерасбудутся? И я выйду замуж за ревнивого дурака? Да ну их всех, не хочу я ни закого замуж! А за Воронцова? За Воронцова тем более! Зачем обрекать себя натакие муки? Он больше года торчал в Австралии, снимая коал. Я понимаю, емуплохо, умер отец, но ведь можно же набрать номер и сказать несколько слов:прости, у меня горе, но я о тебе не забыл. И все, достаточно. Но он такой же,как все…

А откуда, интересно, Лирка узнала? Он ей позвонил, позвал напохороны? Или его мать? Да мало ли кто… Там наверняка полно родственников изнакомых, которым внезапная литературная карьера Лирки внушает почтение… Нежелаю об этом думать, у меня самой начинается новая карьера! И если мое шоуостанется в эфире, то по популярности я Лирку перешибу. Читают ведь не все, аедят — все без исключения! Фу, что за идиотские мысли в голову лезут! Какое мнедело до Лирки? Не хочу о ней даже вспоминать.