Радио… Мне нравится идея выступать на радио.

Меня по крайней мере там не видно будет. А у женщины,которая звонила, очень приятный голос и манера говорить. Она немолодая, судя потому, что назвала себя по имени-отчеству. Нынешние мальчики и девочки и себяназывают просто по имени, и людей гораздо старше себя тоже. Линда, например.

Дверь ей открыла дама лет за пятьдесят. Элле ее лицопоказалось знакомым, но кто это, она не могла вспомнить.

— Добрый день, Элла Борисовна, прошу вас, проходите,раздевайтесь. Садитесь, хотите кофе или чаю?

— Кофе, если можно. Черный.

— Хорошо! Я мигом!

Хозяйка вышла из комнаты, а Элла огляделась вокруг. Приятнаяинтеллигентная обстановка, всюду книги, на широченных подоконниках множествоцветов. И тут на стене она увидела фотографию — хозяйка дома рядом с мужчиной вкаком-то кафе. Мужчину она узнала мгновенно и вспомнила, где видела ЕлизаветуПетровну. Они вместе летели из Вены. Влюбленная пожилая пара… Элла тогда ещеслегка позавидовала этой женщине, а в Шереметьеве выяснилось, что они простотайные любовники. Какое отрешенно-усталое и неприятное лицо у него тогда было…А на фотографии просто сидят два человека, два немолодых человека, они даже несмотрят друг на друга, но всем совершенно ясно, что они влюблены… Как минимум.

— А вот и кофе! Знаете, Элла Борисовна, у меня странноеощущение, что я вас где-то видела.

— Вчера по телевизору?

— Нет-нет, это ощущение появилось как раз вчера.

— Какой чудный кофе! Только я не думала, что вы тогдаменя заметили, — вырвалось у Эллы.

— Когда? — насторожилась Елизавета Петровна. —Мы действительно встречались?

— Да, в самолете из Вены. Я сидела через проход от вас.

— А… Да-да… Припоминаю…

— Простите за откровенность, я тогда даже позавидовалавам.

— И было чему! — улыбнулась хозяйка. — Я быласчастлива целую неделю. И в самолете тоже.

А в аэропорту…

— Я видела. Мне было больно за вас… Простите, я лезу нев свое дело…

— Нет-нет, мне приятно говорить об этом.

Обычно просто не с кем. А хочется иной раз.., поговорить… Ножалеть меня не надо. Я живу полной жизнью, у меня есть чудный сын, чуднаяневестка, внучка трех лет — очаровательное создание, у меня интереснаяработа.., ну и любовь… Хоть я уже в таком возрасте. Мне пятьдесят четыре.Знаете, любовь, вероятно, нужна в любом возрасте…

Но тут явился ее шеф — и разговор о любви был прерван. Черезчас шеф убежал, оставив двух своих сотрудниц наедине. Да-да, Элла практическиуже была сотрудником радиостанции. Ей предстояло вести там свою рубрику,которая должна выходить в эфир по будням ежедневно в дневное время и называться«Что приготовить на ужин?».

Идею предложил шеф, она давно у него возникла, —вероятно, — его дома плохо кормят, когда он возвращается с работы, решилаЭлла. Он был еще молодой, лет тридцати двух, но совершенно затурканный.

— Элла, оставайтесь у меня, поужинаем вместе, поболтаем, —предложила Елизавета Петровна. — Я, конечно, не могу похвастатьсякулинарными шедеврами, но мне привезли из Астрахани настоящую черную икру. Вылюбите икру?

— Люблю, — улыбнулась Элла. Интересно, подумалаона, с кем мама съест привезенную мною икру? И вспомнит ли обо мне? А впрочем,это неважно. Надо, наверное, было послать ей к Рождеству открытку. Но я такзамоталась…

В уютной кухне они ужинали и говорили о предстоящейсовместной работе.

— Я чувствую, что на такой марафон моих рецептов нехватит, придется засесть за поваренные книги.

— Только помните, рецепты должны быть попроще иподешевле, — смеялась Елизавета Петровна, пододвигая гостье большуюстеклянную банку икры. — Ешьте, ешьте, не стесняйтесь, мне привезлилитровую банку, вон сколько еще осталось!

Их разговору то и дело мешал телефон. Хозяйка отвечала, нескрывая своего раздражения, впрочем, не скрывала только от Эллы, ее собеседникине могли это заметить. Но вот, ответив на очередной звонок, она вдругпорозовела и с трубкой ушла в другую комнату. Наверное, он звонит, сообразилаЭлла. Она почему-то ощутила неприязнь к этому человеку. Но тут же сказала себе:что ты о нем знаешь? Елизавета Петровна быстро вернулась и решительно отключилателефон:

— Ну вот, можно и расслабиться, все необходимые звонкиуже были. А остальные подождут.

Имею я право в выходной день хоть немного отдохнуть? Знаете,пока он не позвонит, мне трудно жить.

— Он каждый день звонит?

— Нет. Каждый день у него не получается.

Но по выходным — обязательно. Он уходит надолго гулять ссобакой и звонит мне по сотовому. Мне важно знать, что он жив-здоров. И емутоже.

— Вы часто видитесь?

— Нет, не очень. Он занятой человек. Но два раза в годвырываемся на недельку или пять дней… и тогда уж наговориться не можем… Знаете,мы две половинки, которые разминулись в жизни. Хотя, вероятно, былипредназначены друг для друга.

Жизнь столько раз сталкивала нас, пока мы наконец не поняли,что это неспроста… Но поняли, когда что-то кардинально менять было уженевозможно. Простите, Элла, что я так вдруг с вами разоткровенничалась, но выбыли невольным свидетелем, и это словно дает мне право нести всю эту чушь…

— Но почему же чушь?

— Вам это интересно?

— Господи, конечно! — искренне заверила ее Элла.

— Тогда я расскажу вам с самого начала, можно?

Элла кивнула в ответ.

— Мне было шестнадцать, а ему под тридцать, он ухаживалза моей старшей сестрой. Впервые он пришел на день ее рождения, а она родиласьтридцать первого декабря… Это был день рождения и Новый год. У нас домасобралось много гостей, как обычно. В этот день у нас всегда было страшновесело, и Рита пригласила своего кавалера. Когда он позвонил, я побежалаоткрывать.

И стоило мне его увидеть… И он тоже… Это была любовь спервого взгляда, хотя он был уже совсем-совсем взрослый. Мы ничего друг другуне сказали, но я все время ловила на себе его взгляд.

Он был некрасивый, но… В нем, как сказала моя бабушка, былодвести процентов мужика. Моя сестра не принимала его всерьез, он был, как ей казалось,неперспективный… И все равно, я не смела , даже думать о нем. Меня таквоспитали — чужое не тронь. К тому же выяснилось, что он женат, хоть исобирается разводиться… Словом, трудно придумать более неподходящий объект дляпервой любви. Но ведь сердцу не прикажешь… Вероятно, сестра что-то почуяла,больше он в нашем доме не появлялся. А спросить у нее я не смела.

И как выяснилось потом, он тоже не смел… Жизнь берет свое, ичерез год я забыла о нем. Окончание школы, поступление в институт, студенческаяжизнь, какие-то легкие романы. Начало шестидесятых, поэтические вечера вЛужниках, в Политехническом… Но однажды я встретила его в метро. Я сразу егоузнала, он был с какой-то женщиной… Я не решилась его окликнуть, но глазотвести не могла. Он почувствовал мой взгляд, посмотрел на меня, узнал ипобледнел. Так побледнел, что я поняла — он меня не забыл. Сестра , моя к томувремени уж давно вышла замуж. И в тот же день он позвонил мне и пригласил вкино. В те годы кафе были наперечет, рестораны тоже. Мы встретились, ни в какоекино не пошли, а гуляли по улицам, благо была поздняя весна. И он говорил мнестранные вещи — что влюбился с первого взгляда, что не мог забыть, но тогда ябыла еще ребенком.., а теперь вот… Он женат, его жена беременна… Увидев меня, онпотерял самообладание, понял, что просто обязан сказать мне о том, чточувствует ко мне, но… Он не может сейчас бросить жену и не хочет вести двойнуюжизнь. Это было бы нечестно по отношению ко мне, и он не имеет права портитьмне молодость. Я слушала все это, мне хотелось крикнуть, что он испортит мнежизнь, если уйдет… Что я готова ради него на все, но не сказала.., гордость непозволила. Да он меня почти и не слушал, ему важно было выговориться самому. Мыопять расстались на много лет.