– Поехали дальше? – предлагает.

My Quiet – Kris Angelis

Ботаникал бич получил своё название благодаря необычному и уникальному (если верить публикациям в сети) природному явлению. Продвинутые туристы называют это почти никому неизвестное место натуральным природным аквариумом.

По нашему плану мы должны были прибыть на этот пляж к семи вечера – ко времени максимального отлива. Спуск через лес от парковок оказался действительно пригодным и для тех, кто передвигается на коляске – мы легко преодолели его за двадцать минут, тем более, что идти нужно было всё время с горы. Однако сюрприз ждал в конце тропы у самого пляжа – весь заваленный брёвнами, он проходим, но абсолютно не проезжаем.

Я взяла с собой топорик на всякий случай. Когда вынимаю его из рюкзака – у меня уже есть план – Лео, конечно, таращит на меня глаза.

– Что? – говорю. – Не знаю, как у вас там, в Калифорнии, а у нас тут везде медведи! Даже в городе.

– Ладно, – соглашается и ни о чём не спрашивает.

Есть места по кромке пляжа, где брёвен нет, и как раскидает и где сложит их очередной шторм, предсказать невозможно, потому-то проход и оказался ими завален. Но там, где нет завалов по кромке пляжа, есть заросли кустарника – лес же. Я нахожу самый просвечивающийся участок и принимаюсь за работу, а у самой аж всё тело чешется от того, как хочется побежать на пляж и увидеть, наконец, аквариумы! Темнеет здесь очень быстро.

– Лея! Это же Национальный парк, тебя оштрафуют!

– Пусть попробуют! Я засужу их за то, что не думают об инвалидах. И возмещу все убытки.

– Я не инвалид! – вспыхивает, но мне не до его сантиментов – с меня пот льётся ручьями, потому что изо всех сил стараюсь работать быстрее. – Если я в коляске, это не означает, что меня нужно опекать!

– Это нормально – заботиться о тех, кто рядом.

– Я не нуждаюсь в заботе!

– Тогда зачем ты меня нанял? – спрашиваю его.

Вместо ответа получаю взгляд, и степень его тяжести соизмерима с весом планеты. Пусть и Сатурна.

Только через час мне удаётся вырубить кустарник ровно настолько, сколько нужно, чтобы коляска Лео проехала. За это время и сам он успевает остыть и не выделываться со своей уязвлённой гордостью.

На самом деле, песка на этом пляже так мало, что, можно сказать, его почти нет. Во время отлива обнажается широченный пласт породы местами плоский и ровный, как асфальт, местами испещрённый кратерами и впадинами. Именно в них прячутся маленькие жители Тихого океана: морские ежи, звёзды, моллюски, цветные актинии, губки, рыбки, крабы. Их можно рассматривать, сколько угодно, даже трогать руками. Такая доступность, открытость и даже доверие природы меняет привычную модель мышления, выбивает то, что считалось важным и ценным, из соответствующих ячеек иерархии, и они заманчиво зияют своей пустой, приглашая заполнить себя чем-то новым. Но то, как угрожающе, даже устрашающе сурово и одновременно прекрасно обнажённое скалистое дно фактически уже океана, потому что именно в этой точке залив раздвигает свои границы, заставляет меня почему-то думать о жизни и смерти. Именно там, стоя на твёрдом каменном дне Ботанического пляжа, наблюдая за кишащей жизнью под своими ногами, за мёртвыми и кажущимися здесь бесконечными скалами, я думаю о том, как ничтожны все мои знания, умения, достижения, а вместе с ними и всё то, что считается ценным на материке, где не так холодно, ветрено, сурово.

– Вот бы встретить здесь рассвет, – говорю.

Мы с Лео наблюдаем за тем, как на залив, бьющийся неподалёку волнами о выступы скалистого побережья, опускается ночь. Времени всё хорошенько рассмотреть, изучить и налюбоваться, конечно же, не хватило.

– В машине есть ещё одна палатка и надувной матрас, – тихо и как-бы невзначай напоминает мне Лео.

– Ты серьёзно? – даже разворачиваюсь, чтобы взглянуть на его лицо.

– Ну, если ты хочешь… если есть такое желание, то в принципе всё возможно.

– Машину сюда не подогнать. Как мы матрас надуем?

– Ну… можно накачать его на парковке, но несильно – так чтобы хорошо гнулся. Потом принести сюда и просунуть в палатку. Можно накачать его полностью и установить палатку поверх него.

Примерно минуту я соображаю, складывая кирпичики этой идеи в один вполне реализуемый план. Затем поднимаюсь.

– Я пошла за палаткой и матрасом. Ты тут жди.

– Топорик возьми.

Когда его глаза щурятся, как сейчас, мне это нравится больше всего. Пусть подначивает – с меня не убудет, главное, чтобы улыбался.

Когда я возвращаюсь с надутым матрасом на голове, часы показывают половину десятого.

– Лео! – ору на весь пляж, потому что вокруг кромешная тьма.

– Я здесь! – отзывается. – Что так долго?

– Я заблудилась. Но это не я виновата!

– А кто?

Хоть и темно, мне слышно, как он ржёт, паршивец.

– Слушай, иду я себе спокойно по той же тропинке, как мы спускались, и вдруг вижу в темноте треугольник из огней – один высоко и два чуть пониже. Подумала, меня хотят похитить инопланетяне…

– Что-то быстро они тебя вернули!

Я думаю, это стресс у Лео выходит из него таким истеричным смехом.

– Да не вернули. Я сама с ними не полетела. Короче, это был чувак из Квебека со своими двумя детьми – пять и шесть лет, оба парни. У каждого на голове по фонарику. Шли они молча, потому что бедные дети устали блуждать по лесу с бестолковым папашей. Вот он мне и говорит, что, мол, здесь несколько тропинок, и вот эта широкая, на которой мы сейчас стоим, на самом деле техническая дорога для персонала парка и уходит на их базу. Я говорю: «Быть того не может, ты что-то путаешь, парень – мы с Лео только пару часов назад спустились по ней с парковки». А он мне: «Да, всё верно, но вы, когда спускались, не заметили развилку – просто шли вниз, а когда поднимаешься, легко повернуть не туда. Там, вообще-то, знак висел на дереве «Проезд запрещён», но шлагбаума не было – я тут днём с детьми уже трижды спускался-поднимался. Сейчас в темноте, видимо, не заметил его, и повернул не туда. В конце этой дороги нет парковки». И пацаны его тоже, такие: «Там нееет паркооовки». Я подумала: «Ну, с утра сегодня был не мой день, наверняка и я накосячила на развилке». Вернулась с ними до самого пляжа! Время потеряла! Потом пошли обратно, нашли развилку и знак увидели – всё окей, повернули, куда надо. Этот дурак просто не дошёл до развилки и меня с толку сбил!

– Обалдеть… – выдыхает Лео, чуть успокоившись. – А палатка где?

– Да бросила в кустах, сейчас вернусь за ней. Просто матрас, зараза, когда надутый, раза в три тяжелее! Чуть руки себе не оторвала.

– Ну правильно. Воздух же тяжёлый…

Ели б не кромешная тьма, он бы сейчас нашёл в моём взгляде распятие.