— Почему женщина, родившая темному лорду наследника, живёт в таком месте? — я не оглянулась на Кеннета, продолжала смотреть на приземистые дома самой бедной части столицы. Выцветшая черепица на крыше, покорёженные от старости трубы водостоков.

— Мне самому интересно, — ответил муж.. — Уж слишком краткий отчёт прислали разведчики. Женщину зовут Доротея. Ни фамилии, ни обращения леди не было. Наверное, это и есть ответ.

— Возможно, но это всё равно странно. Император ради наследника готов платить огромные деньги, а кто-то из его лордов бросает ребёнка в самом неблагополучном районе. Не вяжется с желанием тёмных продолжать род, — я придержала лошадь, чтобы не ускакать вперёд. Чем беднее нам встречались дома, тем больше мне становилось не по себе. Что если Кеннет прав, и Паучиха по-настоящему опасна? Опасна настолько, что заставила разведчиков клана думать, якобы здесь живет нужная нам женщина? А на самом деле мы с мужем едем в ловушку. Вдвоём. Без охраны. Я похлопала по карману. Портальный артефакт, купленный еще при жизни отца, я носила с собой. Но заряд там всего один. И нужно точно знать точку выхода, иначе заклинание сгорит впустую. — Далеко ещё?

— Нет, мы почти приехали. Доротею нужно искать в красном доме с вывеской: “Приют одиноких сердец”. Информатор велел спросить о ней матушку Грету.

От дождя и ветра некогда красный дом стал бледно розовым. Спасала только вывеска. Кеннет привязал лошадей и подал мне руку. Меч главы Клана Смерти лежал в ножнах и успокаивал меня одним своим видом.

Внутри здание выглядело ещё хуже, чем старый бессалийский приют. В дополнение к обшарпанным стенам в коридорах стоял невообразимый запах. Что-то кислое и смрадное одновременно.

— Так пахнет болезнь, — муж кивнул в проём приоткрытой двери. — Я понял, куда мы попали. Здесь умирают те, у кого нет семьи.

Я замерла, разглядывая угол кровати. Мятая серая простынь, вместо подушки тюфяк, набитый соломой, и лицо старика.

— О, боги, Кеннет, это ловушка, — простонала я. Нервы сдали. — В документах Ильгерта ясно было написано, что мать ребёнка жива! Бежим отсюда!

— Подожди, — муж крепко сжал мою руку. — Давай найдём матушку Грету. Моё чутьё на опасность молчит…

— А с чего ему орать? — раздался хриплый голос у меня за спиной. — Самое опасное существо здесь — ворона. Дикая зверюга, не поддающаяся воспитанию. И обкаркает злобно и утащит что-нибудь блестящее. Любит воровать. Я — матушка Грета. Чего хотели-то?

Я обернулась. Посреди коридора стояла высокая и крайне худая женщина. Её угловатые руки казались слишком длинными, голова слишком большой, а белый передник она в последний раз меняла как минимум неделю назад. По пятнам можно было отследить, сколько раз она ела и убиралась в палате больных. Кому-то кровь вытерла, затем похлёбку пролила.

— Мы ищем Доротею, — сказал Кеннет. — Вы не знаете…

— Ты муж, что ли? — перебила Грета. — Рожей вроде на лорда не похож.. Они с такими шрамами не ходят.

— Я друг её брата, — соврал глава клана, мазнув большим пальцем по белёсому росчерку на щеке. Брата где взял? В отчёте разведчиков о нём прочитал? — Хочу навестить…

— А девица с тобой?

— Жена моя.

Я слегка поклонилась, кожей чувствуя колючий взгляд сотрудницы приюта. Одеты мы действительно не так, как принято у тёмной знати. И муж, значит, у Доротеи был. Но тогда у меня совсем ничего не складывалось. Как можно было, рискнув всем, отвести жену к магу-экспериментатору, дождаться рождения ребёнка, а потом бросить её?

— Пойдём, — позвала Грета. — брат здесь. Навестишь сразу всю семью.

Я всё ещё настороженно оглядывалась в поисках засады Паучихи. Кеннет накрутил меня своей речью об опасных покровителях королевы преступного мира, и теперь в каждой кривой тени чудился силуэт бандита с ножом. Но в комнате, где лежала  Доротея, теней не было. Или я их не заметила, потому что внимание привлекла бледная женщина. Её тело напоминало обтянутый кожей скелет. Остекленевшие глаза смотрели в потолок, а губы были слегка приоткрыты. Она не спала, но и не бодрствовала. Словно застыла навеки в состоянии тягостного раздумья.

— Дант, друг мой, — сдержанно поприветствовал Кеннет, и со стула рядом с кроватью поднялся парень чуть старше Бесо. На руках он держал младенца.

— Давно не виделись, — узнавание “друга” давалось ему с трудом.

— Ещё бы. Два года, — продолжал рассказывать муж. — Я сначала к Марку заглянул, а потом к тебе поехал.

Должно быть, имя прозвучало паролем. Парень выдохнул и сел обратно, качая на руках сонного ребёнка.

— Я вас оставлю тогда, — проворчала Грета. — Дел по горло.

— Конечно, матушка, — Дант улыбнулся ей вслед, дождался, пока закроется дверь, постоял молча ещё пару минут и только тогда сказал Кеннету: — Марк обещал, что вы заплатите за рассказ о Доротее.

— Конечно, — муж снял с пояса кошелёк и отдал его брату несчастной женщины.

Я проследила за тем, как парень спрятал золото под подушку, и снова посмотрела на ту, ради кого мы ехали в трущобы.

— Нас заверили, что она в порядке, — с трудом заставила себя произнести. Перед глазами стоял образ лежащего на простынях почти мёртвого Кеннета. Если это — цена свободы от клятвы, то мы немедленно уйдём и никогда не вернёмся даже к разговору о Ловце душ. — Ваша сестра может говорить? Такое состояние у неё навсегда? Боги, да что с ней вообще?

— Разум повредился. Так сказал лекарь, — Дант стал сильнее качать захныкавшего ребёнка. — Спрашивайте тише, пожалуйста, а то разбудите. Доротея теперь всегда молчит. Не слышит, ничего не видит и ходит, только если ей помогать. Ногу волочит. Да, это никак не вылечить. Всё, что я могу — держать её здесь и навещать иногда. Племянник спит рядом в колыбельке. Матушка Грета прикладывает его к груди Доротеи. Она чувствует. Вся будто озаряется изнутри.

— Боги, — я закрыла лицо руками. Тупик. Снова тупик! Мы бились головой об стену, надеясь, что когда-нибудь пробьём её. — Лекарь сказал, почему она стала такой? В какой момент эксперимент пошёл неправильно?

— В самый последний, наверное. До этого мы пробовали и всё было хорошо. Лиарен, отец ребёнка Доротеи, сначала уговаривал её избавиться от плода, а потом нашёл проклятого Джамиса Кайссена. Проходимец обещал, что сестра доходит полный срок и родит. Нужно только остановить сердце и долго спать. Я не верил. Предупреждал, что она не проснётся. Как пророчество произнёс. Что за жизнь у неё теперь? Знаю, что нельзя так говорить, но лучше бы она умерла. Не нужна она такая Лиарену. У него своя жена. Доротея была служанкой в их доме. И ребёнок пока не нужен. “Пусть будет с матерью, — сказал горе-отец. — Их нельзя разлучать”. Ага. А денег на еду тоже нельзя давать? Я в приют сестру сдал, чтобы работать. Чуть золота накоплю и мы уедем. Не заслужил тёмный лорд сына. Не получит он его.