Оторвавшись от разглядывания кинжала, я наконец посмотрела на лицо мужчины. Если бы я не знала, что они с Гритом родственники, сейчас могла бы легко это определить. У старейшины были те же черты лица, те же светлые глаза и такая же улыбка: скупая и осторожная. Будто улыбаться он не привык. Волосы на его висках тоже были сбриты, а на макушке заплетены в косу.

Старейшина заговорил первым, и Альгидрас сперва поклонился, а потом что-то ответил, приложив ладонь к груди. Мужчина кивнул на его слова и перевел взгляд на меня.

— Нужно поклониться, — шепнул Альгидрас, и я, поспешно приложив ладонь к груди, тоже поклонилась, понимая, что делаю это то ли во второй, то ли в третий раз в жизни.

Старейшина кивнул и что-то у меня спросил. За меня ответил Альгидрас. Мужчина внимательно его выслушал, а потом, бросив на меня короткий взгляд, поманил нас за собой.

Мы вошли в дом, прошли по узкому коридору и вышли через заднюю дверь на широкую внутреннюю террасу. Розы так же увивали ее со всех сторон, создавая тень и даря тем самым приятную прохладу. За домом располагался большой сад со множеством дорожек, беседкой и даже альпийской горкой. Это моментально напомнило мне сад Милонеги в Каменице.

— Надия, — раздалось откуда-то справа, и, резко обернувшись, я увидела Грита, сидевшего на перилах террасы.

Старейшина что-то ему сказал, но Грит, сделав вид, что не слышит, спрыгнул с перил и направился к нам. Альгидрас рядом со мной ощутимо напрягся и шагнул вперед. Грит, обойдя его как пустое место, неожиданно присел на корточки перед Димкой и что-то ему протянул.

— Спасибо, — сказал мой вежливый ребенок и взял с протянутой ладони какую-то металлическую штуковину.

Альгидрас что-то сказал сперва Гриту, который снова его проигнорировал, а потом пояснил Димке:

— Это свисток.

— Скажи «спасибо», — попросил Димка, задрав голову и глядя на Альгидраса. — А то он не понимает.

— Я уже сказал, — медленно произнес Альгидрас и повторил еще раз для Грита: — Спасибо — кери малика.

На этот раз Грит не стал делать вид, что не слышит. Он кивнул, по-прежнему глядя на Димку, а потом, протянув руку, потрепал того по волосам.

Димка улыбнулся и подул в свисток. Я ожидала резкого и неприятного звука, но свисток звучал на удивление мелодично. Грит, все еще улыбаясь, поднялся на ноги и посмотрел на меня в упор. Я соврала бы, если бы сказала, что меня не испугал его взгляд, потому что он смотрел одновременно оценивающе и так, будто я ему уже принадлежала. Но рядом стоял Альгидрас, и это меня успокаивало, хотя умом я понимала, что он здесь не имеет никакой власти, и без своей силы, проявлять которую он не хочет до поры, ничем не сможет меня защитить.

— Тураши, — произнес Грит без всякого выражения, просто констатируя факт.

«Красивая». Я изобразила подобие улыбки, а Альгидрас что-то сказал по-кварски. Грит вновь сделал вид, что не услышал, однако наконец отвел от меня взгляд и обратился к своему дяде. Тот ответил, и мне показалось, что напряжение на террасе стало буквально осязаемым. Привет, бонусы владения эфиром. Давно не виделись.

Старейшина первым отвел взгляд от племянника и жестом пригласил нас к столу, попутно что-то объясняя Альгидрасу.

— Ты можешь пойти поиграть в саду, — обратился тот к Димке, приобняв сына за плечи.

Димка помотал головой.

— Так нужно. За столом здесь сидят только взрослые. Детей угощают в саду. Видишь вон там стол с фруктами?

— Ореми гра гератим неташ? — неожиданно спросил Грит у Альгидраса.

Тот чуть пожал плечами и что-то ответил, указав на меня. Грит прищурился.

— Что происходит? — спросила я.

— Дима, иди в сад, — Альгидрас сжал плечи Димки.

— Нужно сделать так, как здесь принято. Мы рядом, — обратилась я к сыну.

Димка насупился и побрел в сторону сада. К нему тут же подбежала светловолосая девчушка лет семи и схватила его за руку. Димка руку вырвал, девочка схватила еще раз, и Грит резко ее окликнул. Она испуганно выпустила Димкину руку и посмотрела на старейшину. Тот что-то ласково ей сказал, а потом негромко обратился к Гриту, на что Грит пожал плечами и произнес что-то такое, что заставило старейшину сжать челюсти.

Девочка и Димка успели уйти в сад, а старейшина все еще сверлил взглядом Грита. Хотя самому Гриту, кажется, было на это совершенно наплевать.

— Что происходит? — едва слышно повторила я.

— Он спросил, почему сын моего брата не говорит на языке своего отца. Я ответил, что он рос среди твоего народа. А потом он напомнил дочери старейшины, что она не может указывать мужчине, что ему делать. Старейшина запретил ему делать замечания его детям, а он ответил, что, если отец не справляется со своей ролью, то он как член рода считает своим долгом в этом помочь.

Альгидрас намеренно не назвал имя Грита, чтобы не привлекать внимания к нашей беседе. Однако Грит все равно повернулся в нашу сторону и что-то спросил у Альгидраса. Тот ответил довольно миролюбиво и пояснил:

— Он интересуется, нравится ли тебе у них.

— Скажи, да.

— Я уже сказал, — ответил Альгидрас и торопливо пояснил: — Незамужняя женщина не имеет здесь права голоса. За нее говорят отец или брат.

Я натянуто улыбнулась, понимая, что в прошлый раз мне несказанно повезло оказаться в Свири.

Наконец мы устроились за столом, и началась пытка светской беседой. Старейшина задавал Альгидрасу один вопрос за другим, сопровождая их вежливой улыбкой. Однако я чувствовала напряжение, исходившее от Альгидраса, и понимала, что эта беседа отнюдь не радужна. Грит в разговоре не участвовал, хоть и сидел с нами за одним столом. Как раз напротив меня. Я боялась, что он будет снова меня разглядывать, однако он изучал свой кубок с вином, периодически из него отпивая. Альгидрас тоже то и дело отпивал из своего кубка. Он выглядел расслабленным, и, если бы я не чувствовала его напряжение, ни за что бы не сказала, что беседа его нервирует.

— Старейшина спрашивает, удобно ли тебе у его матери или ты предпочла бы жить в его доме, — обратился Альгидрас ко мне.

— Как будет лучше? — растягивая губы в улыбке, спросила я.

Альгидрас что-то ответил на кварском, а потом пояснил мне:

— Я сказал, что у Граны тебе удобно. Туда я могу приходить без спроса, в дом старейшины — нет.

Я кивнула, вновь улыбнувшись. Грит, дождавшись окончания речи Альгидраса, что-то сказал, указывая на мой кубок.

— Спрашивает, почему ты не пьешь вино.

— Скажи, что я не люблю.

Судя по выражению лица Альгидраса, ответ был неправильным.

— Скажи, что у меня от него болит голова. Это правда, кстати.

Альгидрас что-то сказал Гриту, и тот, неожиданно подавшись вперед, подхватил со стола блюдо с фруктами. Блюдо было тяжелым на вид, но Грит держал его одной рукой без видимых усилий.