Что ввысь задрал гордыню.

Господни страшны в гневе

Карающи мечи.

Дрожите, о, са-и!!

Грядет, то, вам расплата

За гордость и грехи!

Все беды бытия

Над городом Этаны,

Разверзнут небеса.

Тщеславия глупцов

Опустятся свинцом,

Вернутся срамом Агги,

И больше никогда

Ему не видеть славы.

Унижен и разбит

По воле Сатарана,

В бесчестие сойдет

Презренный царь Ур-Ана!

Тому кто сеял мрак,

Не знать конца иного,

Кто зерен не сберег -

Пожнет чужие всходы!

Провозвеща свое предсказание, старик весь затрясся, и рухнул на последнем издохе слова. Шумное и веселое пиршество, притихнув, сидело в ужасе, не смея шелохнуться; и даже стражники, пораженные страшным вещанием, забылись, стоя как столбы, а опомнившись, немедля бросились к проклятому бродяге, чтобы наказать старого охульника и самим не получить нагоняя от старших за нерасторопность. Но обстутив, так же внезапно от него отступили: старик был уже мертв. Его смерть, однако, не позволила побелевшему от страха сановнику избежать ответа за слова своего предсказателя. По молчаливому приказанию галь-ла, он тут же был схвачен и уведен, не имея даже сил пошевелить челюстями в свое оправдание.

Гости, отойдя от оцепенения, начали приходить в себя и испуганно обсуждать услышанное, Говорили, что приходит конец мира, и что уже в городе появилась сама смерть, скрывая свое старушичье обличье от людских глаз накидкой, и косит жителей своей ужасной косищей. Послышались вздохи и возгласы, кто-то зарыдал от страха, и только стражники, вынуждены были исполнять свой долг и наводить порядок, а распорядители пиршества успокаивать гостей, уверяя, что слова глупого старика, это пустые слова и происки врагов. Сам великий держатель мира, потерянно лепетал, допытываясь у приближенных, кто такой Ур-Ана. Но никто не решался дать твердого ответа, никто не мог успокоить его сердца и ответить, и сказать, что этот царь не он, не этой, а какой-то другой, далекой стороны, и лишь мялись, отворачивая глаза и беспомощно улыбаясь в ответ, и почему-то клялись в своей преданности. Тут же доложился привратный о прибытии гонца от посланного навстречу врагу войску, и в пиршественные просторы, волоча ноги, ввалился запыленный и грязный человек, чтоб рассказать о страшном поражении единодержного ополчения.

Напуганные страшным предсказанием и еще более страшными вестями, гости уже не сдерживали чувств отчаявшись найти спасение, и были грубо вытолкнуты стражами. Посуровевший чашеносец, чтоб успокоить государя, сказал, что немедля сам поедет к своим соплеменникам в Ки-Ури и приведет ополчение для пополнения единодержного войска, и тут же удалился, чтоб до утра успеть собраться в дорогу до Агаде. Вскоре как-то незаметно и приближенные растеклись по своим норам, и остался великий держатель мира, совсем один со своими страхами.

***

Стремительно пересекая площадь широким шагом, Азуф за время пути всем видом показывал тревожную озабоченность, но подходя к своему дому, не смог сдержать победной ухмылки, вспомнив перекошенные ужасом лица хозяев вселенной, и ворвавшись под сень чертогов, расслабился и от души ухохотался.

— Передай Амару, что я им доволен, его люди хорошо поработали со стариком, этот предсказатель и впрямь уверовал в падение Киша, а ему поверили пирующие дармоеды. — Сказал он своему домоправителю, с улыбкой почтения ожидавшего пока хозяин успокоится и поделится с ним своей радостью. — Снимать сливки с дури страхов, что может быть лучше? Слухи плодятся быстро, скоро все в Кише будут знать о страшном предсказании. Кишская знать уже подавлена и наперегонки побежит сдавать хозяина, только и успевай перехватывать.

— Истинно так господин. Но не беспокоят ли господина люди войны? Ведь войска будут верны лугалю.

— Кому нужна верность, когда нет веры? Без веры в победу, самые верные воины не страшнее агнцев.

— Многие из них стойки в вере.

— Да, это несколько мешкает дело. А долго тянуть с подмогой я не могу, это может навести са-и на ненужные мысли. Чертов нимиец! Из-за его подозрительности, мы лишились мудрости абгала! И как я не предугадал, что он свои хитрости скроет тайнописью. Надеюсь, мальчишка все же решится. Соглядатаи Амара приглядывают за ним?

— Да, господин.

— Скажи, чтобы не упустили из виду ненароком. Мальчишка очень чуток. Этот эштарот очень ценен сейчас. Если он нам не поможет…

— Будет кровопролитие?

— Этого не избежать в любом случае. — Отмахнулся Азуф. — Вспомни Нибиру. Кровопролитие — закон войны, кровью меньше, кровью больше. Что нам с того? Если люди войны захотят затопить кровью город, им же хуже…. Са-и по всему Каламу, не простят этого в будущем ни людям войны Ур-Забабы, ни людям войны Загесси. Наш же саженец, волей богов, плетущийся ныне по земле, только взовьется от того, что два ростка одного корня перевьют друг друга стеблями.

— Оо, господин воистинну очень мудр. Истинно это так!

***

Подходя к площадке, где его должны были встретить скоморохи, Аш с удивлением обнаружил, что его появление вызвало бурный переполох.

— А я им говорила, что с тобой все хорошо! — Радостно приветствовала его маленькая бродяжка. — А то, какая-то наплела нам тут …

— Что случилось? — Аша осенила тревожная догадка. — Где Элилу?

По лицу Нин пробежала обида: Аш будто не заметил ее, обеспокоившись судьбой расфуфыринной дуры.

— Где Элилу? — С нетерпением переспросил Аш. — Что вы…?

— Тут, тут они. — Поспешил ответить за Нин Пузур. — Мы не знали, что делать.

Тут из-за шатра показалась голова самой Элилу и начала жаловаться:

— Аш, ты нас обманул! Ты обещал, что меня здесь встретят и укроят от опасности, а на меня тут с кулаками кидаются!

— Что случилось? Кто вас обидел? — Он не смог отстраниться от объятий рыдающей Элилу.

— Прости, мы… — начал оправдываться Пузур.

— Мы не виноваты! — Возмущенно перебила скоморошка. — Они врали нам!

— Эта дикарка меня чуть не убила. — Всхлипывая пожаловалась Элилу, и будто ища защиту сильнее прижимаясь к юноше, зная, что он не посмеет оттолкнуть плачущую женщину.

— Они сказали, что ты погиб! — В порыве отчаяния, чтоб быть услышанной, чуть не плача закричала Нин, обиженная тем, что Аш вместо того, чтобы встать на ее сторону, беспокоится за эту незваную проходимку и позволяет ей себя обнимать.

Тут в разговор вмешалась боевая служанка, готовая сама вцепиться в маленькую бродяжку.

— А откуда мы знали-то, что парень таким ловким окажется и спасется?! Из-за этого на людей кидаться надо, аа?!! — Наступала она на девчушку, уперев руки в боки.

— А мы откуда должны были знать, что вы не врете, что вас мальчишка прислал?! А если бы вы соглядатаями оказались?!! — Вступалась за Нин Эги.

Поднявшийся раздрай невольно вынудил мужчин смиренно ждать, пока закончиться женская перебранка, а их попытки вмешаться и успокоить