– Ну а потом, когда придет ответ? – спросил я с нетерпением.

Он вдруг вскочил.

– Мой друг, вы помните, как мадемуазель Ник говорила, что ейвсегда хотелось поставить в Эндхаузе пьесу? Так вот, сегодня в Эндхаузесостоится спектакль. Но режиссером будет Эркюль Пуаро. Для мадемуазель Ник внем тоже отведена роль. – Внезапно он ухмыльнулся. – Видите ли, это будет пьесас привидениями. Да, с привидениями. В Эндхаузе никогда еще не бывалопривидения. А нынче оно там появится.

Я открыл было рот, но он перебил меня:

– Нет, больше я вам ничего не скажу. Сегодня мы поставимнашу комедию и установим истину. А пока мне надо бежать. Дела… дела…

И он поспешно вышел.

Прелюбопытная компания собралась этим вечером в Эндхаузе.Днем я почти не видел Пуаро. Обедал он где-то в городе, а мне оставил записку спросьбой к девяти часам быть в Эндхаузе. Вечерний костюм, добавлял он, необязателен.

Все это было похоже на довольно нелепый сон.

Как только я пришел, меня ввели в столовую, и, оглядевшись,я сообразил, что здесь находятся все лица, включенные Пуаро в его список,начиная от А и кончая И. Отсутствовал лишь К, по той основательной причине,что, подобно миссис Гаррис[10], такого человека «отродясь-то не бывало».

Здесь была даже миссис Крофт, полулежавшая в каком-топодобии инвалидного кресла. Она улыбнулась мне и кивнула.

– Не ожидали, а? – спросила она весело. – Прямо скажу вам,для меня это большая перемена. Пожалуй, я начну теперь кое-куда выбиратьсяпомаленьку. Это все мсье Пуаро придумал. Садитесь тут, капитан Гастингс. Не подуше мне почему-то это дело, да вот мистер Вайз очень уж настаивал.

– Мистер Вайз? – спросил я с некоторым удивлением.

Чарлз Вайз стоял возле камина. Пуаро что-то негромко исерьезно говорил ему.

Я обвел взглядом комнату. Да, здесь собрались все. Впустивменя в дом (я опоздал на минуту или на две), Эллен заняла свое место на стулевозле двери. На другом стуле, напряженно выпрямившись и тяжело сопя, сидел еесупруг. Их сын Альфред крутился около родителей.

Остальные расположились вокруг стола. Фредерика в черномплатье, рядом с ней Лазарус, а по другую сторону стола Джордж Челленджер иКрофт. Я сел в сторонке, около миссис Крофт. Но вот, в последний раз кивнувсобеседнику, Чарлз Вайз занял место во главе стола, а Пуаро скромно уселсяоколо Лазаруса.

По-видимому, режиссер, как величал себя Пуаро, не собиралсяиграть видную роль в своем спектакле. Вести его предстояло Чарлзу Вайзу, и я слюбопытством спрашивал себя, какие же сюрпризы заготовил ему Пуаро.

Молодой адвокат откашлялся и встал. На вид он был такой же,как всегда, бесстрастный, чопорный и сухой.

– Наша сегодняшняя встреча, – заговорил он, – происходит внарушение всех правил. Однако нас вынуждают к тому особые обстоятельства, прикоторых произошла смерть моей кузины мисс Бакли. Конечно, будет сделановскрытие, ибо не приходится сомневаться, что она была отравлена ядом, которыйей подсунули. Но это дело полиции, и я не вижу необходимости касаться этихвопросов. Не сомневаюсь, что и полиция предпочтет, чтобы я их не касался.

В обычных случаях волю усопшего объявляют после похорон,однако, идя навстречу настойчивому пожеланию мсье Пуаро, я собираюсь прочестьзавещание мисс Бакли до этой печальной церемонии. Точнее, я собираюсь огласитьего здесь и сейчас. Вот почему вы все приглашены сюда. Как я только чтоговорил, обстоятельства чрезвычайны и оправдывают отклонение от прецедента.

Само завещание попало ко мне в руки несколько необычнымобразом. Хотя оно датировано февралем этого года, я получил его по почте толькосегодня утром. Однако оно, бесспорно, написано рукой моей кузины. В этом у менянет никаких сомнений. И, невзирая на то, что документ составлен не по форме, ондолжным образом засвидетельствован.

Вайз помолчал и снова откашлялся.

Все не сводили глаз с его лица.

Из длинного конверта он вытащил исписанный листок бумаги. Мыувидели, что это обыкновенный почтовый бланк Эндхауза.

– Завещание не велико, – сообщил Вайз.

И после приличествующей случаю паузы начал читать:

– «Завещание и последняя воля Магдалы Бакли. Настоящим велюоплатить все расходы, связанные с моими похоронами и погребением. Кузена моегоЧарлза Вайза назначаю своим душеприказчиком. Все, чем я владею в день смерти,завещаю Мильдред Крофт в знак благодарности за те ничем не оценимые услуги,которые она оказала моему отцу, Филиппу Бакли.

Подписано: Магдала Бакли.

Свидетели: Эллен Уильсон, Уильям Уильсон».

Я был ошеломлен. Наверное, точно так же были поражены всеостальные. Лишь миссис Крофт спокойно и задумчиво кивала головой.

– Все так и есть, – сказала она тихо. – Правда, мне нехотелось особенно болтать… Филипп Бакли жил в Австралии, и если б не я… ну, даладно, не стоит об этом. Тайна пусть тайной и остается. Хотя она знала – я имеюв виду Ник. Наверное, отец ей рассказал. Мы приехали сюда, чтобы взглянуть наэто место. Мне всегда было интересно, что же это за Эндхауз, про который намстолько рассказывал Филипп Бакли. И вдруг оказывается, ей, голубушке, про всеизвестно, и она просто не знает, как нас отблагодарить. Сначала она хотела,чтобы мы поселились вместе с ней в доме. Право! Только мы не согласились. Тогдаона настояла на том, чтоб мы жили в этом флигеле, но, между прочим, никакойплаты с нас не брала, ни пенни. Мы, правда, делали вид, что платим ей, чтоблюди не болтали, да только она все нам возвращала. А теперь еще это! Нет уж,пусть мне не говорят, что нет на свете благодарности! Вот доказательство.

Все были так потрясены, что не могли сказать ни слова. Пуаровзглянул на Вайза:

– Вы слышали что-нибудь об этом?

Вайз покачал головой:

– Я знал, что Филипп Бакли жил в Австралии. Но я никогда неслышал, чтобы он был замешан в какую-нибудь нехорошую историю.

Он вопросительно посмотрел на миссис Крофт.

Та отрицательно покачала головой.

– Нет, вы не вытянете из меня ни слова. Я раньше ничего неговорила и впредь буду молчать. Эта тайна со мной и умрет.