Сентябрьское солнце нещадно палило над аэродромом Ле Бурже.Пассажиры, совершенно разомлевшие от жары, лениво пересекали летное поле и позыбкому трапу забирались в рейсовый самолет «Прометей», который через несколькоминут должен был вылететь по маршруту Париж-Лондон (аэропорт Кройдон). ДжейнГрей вошла одной из последних и, без труда отыскав свое место, опустилась вкресло № 16. Несколько человек успели войти в салон раньше.

Кое-кто даже расположился с удобствами. По другую сторонупрохода шла оживленная болтовня. Разговаривали две дамы, у одной из них былтакой пронзительный голос, что Джейн даже слегка поморщилась.

— Моя дорогая... совершенно невероятно... Понятия не имею...Где?.. Что вы говорите! Жуан Ле Пэн? О, да!.. Ле Пине? Все такие же толпы...Нет-нет, конечно же, давайте сядем рядом. Разве нельзя?.. Кто?.. Аа, вижу...

И тотчас послышался ответ какого-то иностранца — вежливый иприятный:

— Да-да, прошу вас, с превеликим удовольствием, мадам!

Джейн украдкой взглянула на говорившего.

Пожилой человек, приземистый и коренастый, с длинными усамии яйцевидной головой, учтиво уступив одной из дам свое место, пересаживался вкресло на противоположной стороне, через проход.

Джейн слегка повернулась и увидела двух женщин, чьянеожиданная встреча и вызвала столь корректные действия иностранца. Упоминаниео Ле Пине возбудило ее любопытство: она тоже только что побывала там. Джейнвдруг вспомнила, где она видела эту женщину с пронзительным голосом — за столомдля игры в баккара. Но тогда эта женщина в волнении сжимала и разжимала пальцы,и тонкое лицо ее, похожее на безделушку дрезденского фарфора, то бледнело, тозаливалось алостью. Джейн подумала, что небольшим усилием она могла бызаставить себя отыскать в памяти имя этой особы. Приятельница тогда назвала ейэту даму, сказав: «Она хоть и леди, но не настоящая. Кажется, прежде онаслужила в хоре...» В голосе подруги явно прозвучала презрительная усмешка.Подругу зовут Мэйзи, у нее превосходная работа Мэйзи массажистка, которая«снимает» со своих клиентов излишнюю полноту.

«...Но другая, — подумала Джейн, — конечно же, настоящаяледи. Экий, однако, у нее „лошадиный тип...“

Впрочем, Джейн едва ли не тотчас позабыла о двух женщинах изанялась разглядыванием аэродрома Ле Бурже. Аэродром почти весь отличнопросматривался через окно. Самые разнообразные самолеты стояли рядами. Одна измашин удивительно походила на огромную многоножку...

Кресло перед Джейн занимал молодой человек в ярком голубомпуловере.

Выше пуловера она заставляла себя не поднимать глаз: чтобыне встретить взгляд молодого человека.

...Механики перекликались по-французски, трап убрали, моторывзвыли сильнее, и самолет наконец стартовал.

Джейн затаила дыхание: это был всего лишь второй в ее жизниполет, и она очень волновалась... Самолет мчался вперед, и ей казалось, что онис ходу проломят ограду аэродрома... Но еще несколько мгновений, и они были уженад землей... Самолет кругами набирал высоту, Ле Бурже остался далеко внизу, ивот он едва виден...

Самолет совершал обычный дневной рейс. Летело не так ужмного народу: двадцать один пассажир. Десять человек в первом салоне иодиннадцать во втором. Первый и второй пилоты и два стюарда. Шум моторов впассажирских салонах был столь искусно приглушен, что не нужно даже закладыватьуши ватой. Но все же разговаривать трудно, и оставалось только одно — думать.Взяв курс на пролив Ла-Манш, «Прометей» гудел над Францией, и каждый изпассажиров размышлял о своем.

Джейн Грей окончательно решила: «Ни за что не стану смотретьна него!..

Не буду! Нельзя. Лучше смотреть в окно и мечтать. Это самоеверное. Буду вспоминать все с самого начала и успокоюсь».

Мысленно она вернулась к тому, что называла началом — ковремени, когда покупала билет для поездки. Билет стоил так дорого, но это былотак восхитительно...

Смех и оживленный гомон наполняли парикмахерский салон, вкотором работала Джейн и еще пятеро таких, как она, молоденьких девушек.

— А что бы ты предприняла, если б выиграла, дорогая?

— Трудно сказать... Планы, мечты, споры...

«Большой приз» она не получила, но выиграла целых стофунтов!

— Истрать половину, а другую прибереги. Никогда не угадаешь,что может произойти.

— На твоем месте, Джейн, я бы предпочла всему хорошуюмеховую шубку! — А не лучше ли прогуляться по морю?!

При мысли о морской прогулке сердце Джейн дрогнуло. В концеконцов она твердо решила остановиться на таком варианте: неделю она проведет вЛе Пине.

Многие из ее подруг уже побывали в Ле Пине или собиралисьехать туда... Джейн своими чуткими, умными пальцами ловко перебирала ираспределяла пряди, укладывала их в послушные локоны и, задавая клиенткеобычные вопросы:

«Сколько времени вы не делали прическу, мадам?», «Почемуваши волосы такого неодинакового цвета, мадам?» «Чудесное лето, не правда ли,мадам?» думала:

«А почему бы и мне не отправиться в Ле Пине?» Теперь,выиграв сто фунтов, она могла бы позволить себе подобное удовольствие.

Одежда не представляла для нее проблемы. Джейн, как ибольшинство лондонских девушек, работала в таком месте, где почти все умеютхорошо одеваться; она могла модно и нарядно одеться, истратив совсем немногоденег. Ногти же, безделушки и прическа всегда были у нее безупречны.

И Джейн отправилась в Ле Пине... Но неужели вся поездкасведется лишь к той единственной встрече? К тому, что произошло во время игры врулетку? По вечерам Джейн позволяла себе поставить небольшую сумму, которуютвердо решила ни под каким видом не превышать. Но с самого начала Джейнпопросту не повезло. Она играла уже четвертый вечер. И то была ее последняяставка. Джейн ставила на цветные. Она мало выиграла, больше проиграла. И теперьвыжидала, стиснув монеты в руке.

Оставалось еще два свободных номера — пятерка и шестерка.Поставить на один из этих номеров? Если поставить, то на какой? На пятерку илина шестерку? Как угадать?

Пятерка перевернулась. Шар был пущен. Джейн протянула руку:она ставит на шесть.

Как раз вовремя. Она и игрок визави поставили одновременно:она выбрала цифру шесть, он — пять.

— Rien ne va plus, — произнес крупье. Шарик щелкнул и замер.