– А! Благодарю вас. Именно это я и собирался сделать.

– Контора вон в том корпусе. На первом этаже. На дверитабличка.

Пуаро последовал его указаниям. Из папки, приготовленноймисс Лемон, он извлек верхний конверт с надписью «Мистер Макфарлейн». МистерМакфарлейн оказался представительным, проницательного вида мужчиной лет сорокапяти. Пуаро вручил ему конверт, который он вскрыл и прочел содержание.

– А, да, – сказал он. – Понятно, понятно. – Положив письмоперед собой на стол, он вопросительно посмотрел на Пуаро. – Владельцы домапоручили мне оказать вам всю возможную помощь, какую я могу, в связи спечальной кончиной миссис Луизы Шарпантье. Так что бы вы хотели узнатьконкретно, мосье… – Он снова заглянул в письмо. – …мосье Пуаро?

– Разумеется, все это строго между нами, – сказал Пуаро. –Ее родственники получили извещение от полиции и от нотариуса, но, поскольку яехал в Англию, они попросили меня узнать побольше о ней самой. Вы понимаете,официальные извещения не утешают в горе.

– О, да, конечно. Разумеется, я понимаю и скажу все, чтосмогу.

– Долго ли она жила здесь и каким образом сняла этуквартиру?

– Жила она здесь – если надо, я могу посмотреть точную дату– около двух лет. Эта квартира освободилась, а она, мне кажется, была знакома спрежней жилицей и услышала от нее, что она съезжает. Миссис Уайлдер. Работаладля Би-би-си, но решила вернуться в Канаду. Очень приятная женщина… По-моему,покойную она почти не знала – просто упомянула при ней, что оставляет квартиру.А миссис Шарпантье квартира понравилась.

– Жилицей она была хорошей?

Мистер Макфарлейн ответил после чуть заметного колебания:

– Да, вполне удовлетворительной.

– Мне вы можете сказать все, – заверил его Эркюль Пуаро. –Веселые вечеринки, э? Немножко… скажем… шумноватые?

Мистер Макфарлейн позволил себе забыть про сдержанность итактичность.

– Да, иногда бывали жалобы. Но обычно от пожилых людей.

Эркюль Пуаро многозначительно промолчал.

– Немножко любила выпить, да, сэр… В веселой компании.Иногда из-за этого возникали некоторые неприятности.

– И любила общество мужчин?

– Ну, этого мне все-таки говорить не хотелось бы!

– Да, да. Но тем не менее…

– Разумеется, она была уже не так молода.

– Внешность нередко обманчива. Сколько, по-вашему, ей былолет?

– Трудно сказать. Сорок… сорок пять. И здоровье у нее былоне очень хорошим, – добавил он.

– Да, как будто.

– Она много пила, это несомненно. И впадала в оченьугнетенное состояние. Боялась за себя. Насколько мне известно, часто обращаласьк врачам и не верила тому, что они ей говорили. Дамы… они часто… особенно втакую пору жизни… Она думала, что у нее рак. Твердо верила. Доктор всячески ееуспокаивал. Но она не слушала. На следственном суде он показал, что ничегосерьезного у нее не было. Что же, каждый день слышишь о чем-то подобном. Онадовела себя до паники и…

Он умудренно кивнул.

– Очень печально, – сказал Пуаро. – У нее не было друзейсреди соседей по дому?

– Насколько я знаю, нет. Видите ли, здесь живут главнымобразом занятые люди, у них дела, служба, и – как бы это выразиться? – они несходятся по-соседски.

– Собственно, я подумал о мисс Клодии Риис-Холленд. Они небыли знакомы?

– Мисс Риис-Холленд? Не думаю. То есть они, наверное, зналидруг друга в лицо, обменивались фразой-другой, когда поднимались вместе влифте, и прочее в том же духе. Но не думаю, чтобы они были знакомыпо-настоящему. Видите ли, они принадлежали к разным поколениям. И… – МистерМакфарлейн замялся.

Почему бы это? – подумал Пуаро и сказал:

– Одна из девушек, делящих квартиру с мисс Холленд, былазнакома с миссис Шарпантье, если не ошибаюсь. Мисс Норма Рестарик.

– Да? Не могу сказать. Она ведь поселилась тут совсемнедавно. Я едва знаю ее в лицо. Девочка с испуганными глазами. Только что сошкольной скамьи – такое, во всяком случае, у меня впечатление. – Он помолчал. –Могу ли я еще чем-нибудь помочь вам, сэр?

– Нет, благодарю вас. Вы были очень любезны. Вот только…Нельзя ли мне посмотреть квартиру? Ради того, чтобы у меня была возможностьсказать… – Пуаро сделал выразительную паузу, не уточняя, что именно он хотел быиметь возможность сказать.

– Дайте сообразить. Там теперь живет мистер Трейверс. Онвесь день в Сити. Да, сэр, если хотите, то поднимемся туда.

Они поднялись на седьмой этаж. Когда мистер Макфарлейн ткнулключом в скважину, одна из цифр номера сорвалась и чуть было не оцарапалалакированную туфлю Пуаро. Он ловко отскочил, а потом нагнулся и старательновставил на место шпенек, на котором она висела.

– Цифры на двери еле держатся, – сказал он.

– Я очень сожалею, сэр. Не премину принять меры. Онидовольно часто падают. Так входите же.

Пуаро вошел в гостиную. Она выглядела совершенно безликой.Обои были под дерево. Мебель – удобная, но стандартная. Только телевизор икниги могли что-то сказать о хозяине.

– Видите ли, все квартиры частично меблированы, – объяснилМакфарлейн. – Жильцы при желании могут вообще ничего не добавлять. Ведь восновном у нас селятся на время.

– И отделка тоже во всех квартирах одинаковая?

– Не совсем. В целом людям нравятся обои под дерево –прекрасный фон для картин. Но для стены напротив двери у нас есть разные фрески.Жильцы могут выбрать по своему вкусу. Десять вариантов, – добавил мистерМакфарлейн с гордостью. – Скажем, японская – очень художественный эффект. Илианглийский сад. Весьма симпатичная с птицами, или «Арлекин» – чрезвычайноинтересный абстрактный эффект: линии и кубы яркой контрастирующей расцветки.Все они созданы прекрасными художниками. Мебель у нас одинаковая. Двух цветов.Конечно, жильцы могут добавить что угодно своего. Но обычно они избегают лишниххлопот.

– Видимо, в большинстве они не ищут домашнего уюта, –заметил Пуаро.

– Да, все больше перелетные птицы или очень занятые люди,которым нужен комфорт, современные безупречно функционирующие удобства ипрочее, а отделка их не интересует. Попадаются, конечно, исключения: любителитипа «сделай сам», что нас не очень-то устраивает. И мы внесли в контрактпункт, обязывающий их возвратить все в прежнее состояние, когда они оставляютквартиру, – или оплатить ее восстановление.