– Завтра с утра поеду в «Лозанну», – сообщил НастеТарадин. – Если и там ничего не найду, придется начать отрабатыватьмедицинскую общественность. Может быть, в этой среде у нее есть знакомые, скоторыми она контактировала после возвращения из Австрии.

– Позвоните мне сразу же, – попросила Настя.

Тарадин обещал. Однако ни в день предполагаемого визита вфирму «Лозанна», ни на следующий день он не объявился. Сначала Настя злилась,но потом закрутилась с делами и забыла о нем.

* * *

Домой она возвращалась поздно, было уже совсем темно, иАлексей вышел к автобусной остановке, чтобы ее встретить. Они неторопливо шлипо темным неуютным переулкам, вполголоса обмениваясь новостями.

– На выходные мне придется тебя оставить одну, –сказал Леша. – В следующий вторник защищается мой парнишка из Красноярска,надо помочь ему подготовиться к совету. Посмотреть отзывы оппонентов и ведущейорганизации, отработать ответы, чтобы от страха глупостей не напорол. Ты как,справишься одна? Сможешь себя прокормить?

Институт, в котором работал Алексей, находился вподмосковном Жуковском, и гостиница, куда селились командированные, была тамже, прямо в здании института. Настя оценила деликатность мужа, который незахотел портить ей выходные дни присутствием в их квартире постороннегочеловека и собрался ехать для встреч с аспирантом в Жуковский, где жили егородители.

– Ну, поголодаю пару дней, ничего страшного, – рассмеяласьона. – Даже полезно.

– Ася, ну когда ты перестанешь лениться, а? – супреком спросил Алексей. – Я же тебе готовлю, только разогреть остается, аты и этого не делаешь. Ты посмотри на себя, ты же скоро пополам переломишься,скелет ходячий.

– Лешик, не сердись. – Она на ходу чмокнула мужа вщеку. – Я не могу есть одна, ты сам знаешь.

У самого подъезда она заметила неясную темную фигуру, словновжавшуюся в стену дома.

– Анастасия, – послышался неуверенный голос, ифигура приблизилась.

– Владимир Антонович? – удивилась Настя. – Выменя ждете?

В темноте она плохо различала его лицо, но ей показалось,что Тарадина будто подменили. Что-то в нем было не так. Инстинктивно она крепчеприжалась к Леше.

– Вы разрешите зайти к вам?

– Да, пожалуйста.

Все вместе они зашли в подъезд, и только тут, при светелампочки Настя сумела разглядеть Тарадина. Он был небрит, глаза ввалились, нащеке длинная царапина. Выражение лица у него было растерянное и смущенное, но вэтот момент Настя поняла, что сегодня это уже не маска. Что-то произошло.

– Боже мой! – ахнула она. – ВладимирАнтонович, что с вами?

Тот пробормотал нечто невразумительное и первым шагнул влифт.

Его задержали через десять минут после того, как он вошел вофис фирмы «Лозанна». В «Лозанне» оказалось полным-полно работников милиции,которые в это время опрашивали сотрудников в связи с убийством заместителядиректора фирмы Карины Мискарьянц. И появление какого-то частного детектива вэтой фирме им очень не понравилось. Тарадина отправили в камеру до выясненияличности и проверки подлинности предъявленных им документов. Два часа назад егоотпустили, правда, забыли извиниться.

– Ничего себе, – протянула Настя задумчиво. –Я вам очень сочувствую, Владимир Антонович. А что с этой Мискарьянц?

– Ее убили дома три или четыре дня назад. И она, и еепокойный муж – оба армяне, поэтому, как я понял, первый слой они снимали сармянской диаспоры в Москве, а вчера как раз дело дошло и до фирмы, где онаработала.

– Покойный муж? – переспросила Настя. – Егочто, тоже убили?

– Нет, он умер примерно две недели назад. Или чутьбольше.

– Надо же, какое несчастье, – покачала онаголовой. – Сначала муж, следом жена. Дети остались?

– Девочка пяти лет. Ее сразу же забрали родственники,которые живут здесь же, в Москве.

– А как вам удалось все это разузнать? Ведь не вы ихдопрашивали, а они – вас.

– Ну, – тут он усмехнулся впервые с тех пор, каквошел в квартиру. – Маленькие производственные секреты у всех есть.

– Не поделитесь?

– Извините.

– Ладно, извиню. Я сама тоже не поделилась бы. –Она примирительно улыбнулась.

Она проводила Тарадина, который категорически отказался отужина, и уселась вместе с Лешей за накрытый стол.

– Кто это? – спросил муж, раскладывая по тарелкамжареную картошку.

– Тот самый дядька, про которого я тебе на дняхрассказывала.

– Которого ты невзлюбила?

– Угу. Леш, не увлекайся, мне столько не съесть, ялопну.

– Ты всегда так говоришь, а потом сметаешь всеподчистую. Он действительно какой-то неприятный.

– Это только сегодня. Его больше суток в камерепродержали, от этого красоты не прибавляется.

– Ну начинается, – Алексей театрально взмахнулвилкой. – Опять уголовник? Ты же говорила, что он частный детектив.Наврала?

– Но он правда частный детектив. Это по недоразумениюего упекли. С каждым может случиться. И со мной тоже.

Из комнаты послышался телефонный звонок. Леша вопросительнопосмотрел на Настю.

– Я подойду, – кивнула она, кладя вилку. – Втакое время только мне звонят.

После теплой кухни комната показалась ей арктическимледником, и, снимая телефонную трубку, она успела подумать о том, что переднаступлением зимы надо наконец поправить балконную дверь, чтобы не дуло изогромных щелей.

– Анастасия Павловна? – послышался из трубкиприятный мужской голос. – Добрый вечер.

– Добрый, – откликнулась она машинально, еще непонимая, с кем говорит.

– Боюсь, вы меня совсем забыли. Как ваше здоровье?

Насте показалось, что у нее нет сердца. Вот только что онобыло, ритмично билось и гнало кровь по сосудам, а теперь его нет. Оно пересталостучать, кровь замерла, руки и ноги вмиг сделались ледяными.

Конечно, она узнала этот голос. Она его слишком хорошопомнила, чтобы когда-нибудь забыть. Ей захотелось, чтобы зазвенел будильник иона проснулась, чтобы все это не оказалось правдой. Пусть это будет тяжелымкошмарным сном, но только сном, а не явью. Второй раз ей с этим не справиться.

Пожилой человек небольшого роста вышел из телефонной будки илегким быстрым шагом направился по вечерним московским улицам в сторонуресторана «Ариэль». Рядом с ярко освещенным входом была неприметная дверь,которую обычные посетители никак с рестораном не связывали. За дверью находилсякрошечный уютный бар, предназначенный только «для своих». Старичок в плаще,по-видимому, был безусловно «своим», потому что к двери подошел решительно иуверенно.