– Это адрес Роуз с Нью-Йорк-Сити?

– Это офис экспресс-доставки. Роуз завела там почтовый ящик.

– Может быть, у нее нет консьержа, – предположила Имоджин.

– Может быть, она хочет отношений на расстоянии вытянутой руки, когда она может добраться до нас, но мы не можем добраться до нее.

– Но зачем? В смысле, зачем кому-то это делать? Это просто бессмысленно. – Имоджин изучающе смотрела на нее. Блестящие пурпурные тени ничуть не смягчали напряженности в ее взгляде. – Твоя мама позвонила вчера моей маме и сказала, что ты патологическая лгунья. Она сказала, что этот диагноз тебе поставили здесь. Она сказала, что мы должны быть осторожны с тобой – что ты говоришь правду, когда это отвечает твоим целям, и возвращаешься ко лжи, если этого требуют твои планы.

У Вайолет зазвенело в ушах. Словно кто-то открыл дверь кабины во время полета, и ее вытянуло наружу из самой себя.

– Вайолет? Она сказала, что ты обижаешь Уилла.

– Как обижаю?

– Она сказала, что ты ревнуешь к нему. Что, когда он был в школе, ты рассказывала хулиганам вещи о нем, за которые его дразнили. Что, когда никого нет рядом, ты щипаешь его так, что остаются синяки.

– Я никогда не трогала Уилла!

– Вайолет, твоя мама сказала, что лучшее, что мы можем сделать, – это держаться от тебя подальше, чтобы твое положение стало твоим наказанием, а не нашим. – Подбородок Имоджин скривился, в ее глазах стояли слезы. – Я не знаю, чему верить. Я сказала, что ты никогда не лгала мне. Во всяком случае, насколько я знаю…

– Это гениально. – Вайолет встала слишком резко, слишком сердито, но ей нужно было вернуть ощущение собственных ног. – Ведь если я такая превосходная лгунья, невозможно заподозрить, что со мной что-то не так. Но правда в том, что со мной все нормально!

Вайолет чувствовала, что ее гнев работает против нее. С каждой октавой, на которую повышался ее голос, она теряла Имоджин еще больше. Она уже собиралась извиниться, как к ним заглянула Коринна.

– Вайолет, – сказала она, с подозрением глядя на Имоджин. – Тебе звонит какая-то Амелия.

– Мне хочется поговорить обо всем этом.

– И мне, – кивнула Имоджин.

– Но сейчас я действительно не могу. Мне придется ответить. Амелия – давняя подруга Роуз. Она может знать ее номер. Мне нужно, чтобы Роуз вытащила меня отсюда.

Имоджин казалась сбитой с толку.

– Но ты же только что сказала, что она преследует вашу семью. Вся эта история с мусорными баками…

– Роуз преследует не меня, а моих родителей. И судя по тому, что устроила мне мать, возможно, они этого заслуживают.

Вайолет обняла Имоджин, неловко стоявшую с опущенными руками.

– Спасибо за шоколад. Пожалуйста, знай, что я не лгала тебе ни разу. Обними за меня свою маму. И Финча.

Очевидно, ее мать лгала. Как бы Джозефина узнала диагноз Вайолет, если она перестала отвечать на звонки ее терапевта? И все-таки какая-то маленькая, но предательская часть Вайолет заставила ее на мгновение усомниться в самой себе. Могла ли она лгать компульсивно, не осознавая этого? Похоже, Сара-певт именно так и думала. Имоджин почти купилась. В последнее время Вайолет частенько употребляла экстази, и ее память была уже не той, что раньше. Может быть, ее мозг был изъеден дырами, как швейцарский сыр. Может быть, она упустила обрывки фактов и разговоров. Но она не была жестокой. На сегодняшний день единственным человеком, которого ей удалось в этом убедить, был Николас Флорес, но даже он был не в силах что-то сделать, чтобы спасти ее. Им нужен был свидетель. Им нужна была Роуз.

В телефонной будке все еще пахло мускусным кремом, который Коринна втирала в голени, а трубка была теплой от ее дыхания.

– Амелия? – Вайолет надеялась, что ее голос звучал не настолько истерично и натянуто, как ей показалось.

– Вайолет. Мне очень жаль. У меня только несколько минут, а потом я должна вернуться на репетицию.

Голос Амелии был удивительно глубоким и ровным, проскальзывающие нотки избалованной гламурной девочки добавляли вялости каждому предложению.

– Все в порядке. Я ненадолго. Просто хотела узнать, ты все еще общаешься с Роуз? Она мне недавно написала.

– Тебе Роуз написала? – Может быть, это прозвучало как колкость из-за ее бесцветной интонации.

– Да. Вы с ней давно разговаривали?

– Уже год не общались.

– Ты что-нибудь знаешь о Дэмиене?

– Кто такой Дэмиен?

– Ее парень. Тот, с которым она живет.

Вайолет услышала шуршащий звук – видимо, Амелия переложила телефон к другому уху. Затем послышался скрип закрываемой двери. Стихли голоса болтающих балерин и звуки настраиваемых скрипок.

– Я не знаю никого по имени Дэмиен. Знаю только ее последнего парня, и просто не может быть, чтобы они когда-нибудь жили вместе. – Голос Амелии зазвучал строго и гораздо отчетливее. Наверно, она вышла из зала, где им мешало эхо.

– Откуда ты знаешь, если вы не разговаривали с ней? – Амелия помолчала. Раздался щелчок зажигалки. Звук затяжки.

– Амелия? Ты еще там? Я говорю, откуда ты знаешь, что она не живет с ним?

– Потому что он женат, понятно? Ее прошлый парень был женат.

Снова раздался скрип двери, за которым послышался еще один унылый женский голос.

– Я знаю, – ответила кому-то Амелия. – Да, спасибо. Буду через минуту.

Вайолет была потрясена.

– Кем он был? Как давно это было?

Амелия сделала еще одну шумную затяжку.

– Ее бывший преподаватель, – выдох, – по структурной геологии или чему-то в этом роде. Его звали Мэтт. Мистер Метаморфные камни. Я удивлена, что они снова вместе. После расставания Роуз была так раздавлена, что даже имени его не могла произнести. Она начала называть его Вулканом. Или, иногда, Землетрясением. Ну, знаешь, в честь всех природных бедствий, в которых он был таким экспертом.

– Так он был женат, или он до сих пор женат? – спросила Вайолет.

– Тогда он был женат. Как сейчас – не знаю. Еще две минуты, – прошипела Амелия кому-то на периферии их беседы.

– Ты рассказала об этом полиции, когда мы думали, что Роуз пропала? – Вайолет надеялась, что это прозвучало не слишком резко и осуждающе. Она не могла позволить себе спугнуть ее.

– Нет. Я должна была. Знаю, что ты обо мне думаешь. Знаю, что должна была им рассказать. Но ты должна понять, я поклялась Роуз молчать. Она была так влюблена. Даже после того, как он поступил, она боялась, что из-за их романа его уволят. Ты можешь себе представить? Я ей, такая, ну и черт с ним. Он заслуживает потерять работу после всего, что он тебе сделал. Но Роуз было все равно. Ты же знаешь ее.