– И как вы расплачивались?

Писательница уже научилась различать его стремления под толстым слоем профессионального безразличия, ставшего для капитана второй натурой. И ей было ясно, что Глизе заинтересован и в то же время сильно опасается, что будет не рад тому, что узнает.

– Ну, лично для меня всегда самым страшным было посмотреть в глаза другу, которого ты подвел, – грустно улыбнулась Эос. – Иногда этим дело и ограничивалось. Гораздо чаще имела место нотация в духе «куда катится отечественная наука, если вы, ее будущее…». Но можно было нарваться и на двойное дежурство, и на отлучение от полевых работ…

– И чем вы занимались на дежурстве? – нахмурился капитан.

– Приготовлением пищи по большей части, – охотно пояснила писательница. – Бюджет экспедиции был сильно ограничен, так что бытовыми вопросами приходилось заниматься самим. С этой целью народ разбивался попарно – каждая пара дежурила в течение суток.

– И по какому принципу формировалась пара?

– Жеребьевкой, – Эос ухмыльнулась. – И, конечно, все мухлевали. Для подтасовки было три основных причины. Во-первых, в любой компании есть друзья не разлей вода, которые хотят всегда и везде быть вместе. Во-вторых, девушек в группе зачастую было минимум вдвое больше, чем парней, и большинство девчонок всегда хотели оказаться в паре с парнем, желательно тем, что нравится. Бытовал стойкий миф, что это лучший способ начать отношения. Полнейшая глупость: никогда человеческие недостатки не проявляются так явно, как во время совместной работы в непривычных условиях…

– Значит, мне повезло, что я мало работал с людьми: условия на каперском судне меняются так быстро, что привыкнуть не успеваешь, – слабо улыбнулся капитан. – А третий принцип?

– Третий самый разумный, – она улыбнулась в ответ. – Суть в том, чтобы твой напарник был хорош в том, что ты не можешь или не любишь делать. Например, я люблю чистить рыбу. Никто, кроме меня, не хотел ее чистить – это давало мне преимущество. С другой стороны, я не очень дружу с топором, поэтому большую часть времени я дежурила с девочкой из секции легкой атлетики – она классно колола дрова. Конечно, большинство мальчишек тоже умели колоть дрова, но на мальчишек была очередь…

Еще какое-то время писательнице пришлось объяснять, что такое дрова, от чего они плавно перешли к устройству дровяной плиты. Здесь ее угораздило упомянуть, что в то время дровяные плиты были большой редкостью и встречались разве что на очень старых экспедиционных базах. После чего капитан с пристрастием допросил ее по поводу плит, печей и вообще устройств для приготовления пищи.

– Я никогда не готовил еду… – наконец сообщил он в глубокой задумчивости. – Не слишком хорошо представляю себе процесс. Зато я хорошо представляю себе, как формируются продовольственные запасы, и запомнил, что упоминалась рыба, которую нужно чистить. Это значит, что продукт не был предварительно переработан. Покупка и транспортировка цельных тушек животных стоит целое состояние, а ты сама сказала, что ваш бюджет был ограничен…

Эос невольно рассмеялась.

– Ты очень внимателен, но одну вещь все-таки не учел, – сказала она.

– В самом деле?

– Совершенно точно. Прислушайся, мой капитан, что ты слышишь?

Глизе послушно закрыл глаза и прислушался.

– Шум дождя, – тихо ответил он.

– А еще?

– Вой ветра.

– Ну, а еще?

– Рокот прибоя… – Глизе вздохнул. Доносясь откуда-то снаружи, эти звуки отгораживали его от бесконечной череды забот, составлявших его жизнь, защищали, позволяли остаться с собеседницей один на один… он уже почти забыл, зачем начал прислушиваться.

– Это море, кэп, – таинственно сообщила писательница. – Рыба там – внутри. Метрах в двухстах от нас. И она не испортится, пока мы ее не извлечем.

Капитан казался почти удивленным.

– Вы сами ловили рыбу? – совершенно серьезно спросил он.

– Да – руками, – не выдержав, прыснула Эос. – Прости, это шутка. Нет, Глизе, рыбу ловили местные. Тут в округе было несколько рыбацких поселков. Конечно, большую часть улова они продавали крупным фабрикам на материке. Но, во-первых, туда товар нужно еще довезти, а это, как ты правильно заметил, – деньги. Во-вторых, крупный опт всегда намного дешевле розницы. Другими словами, им гораздо выгоднее продать часть рыбы нам, а нам дешевле купить рыбу здесь, чем волочь с материка консервы. Ведь в итоге банка консервов включает в себя ту самую перевозку, обработку и специальную упаковку. Не говоря уже о том, что нам пришлось бы тащить их на себе к черту на рога – то есть сюда.

Глизе открыл было рот для очередного замечания, но писательница уже автоматом улавливала вопросы еще в мыслях собеседника.

– Конечно, четырнадцать человек – это еще не клиент. Но мы были здесь не единственной экспедицией. По правде говоря, эти острова долгое время были настоящей Меккой для самых разнообразных ученых. Теплое течение делает в этих водах петлю, что не только интересно само по себе, но и придает уникальность флоре и фауне, как на суше, так и в воде, влияет на погоду, но природе этого показалось мало, поэтому залегание пород создает очень интересный рисунок… – она перевела дух и начала загибать пальцы: – Таким образом, мы имеем океанологов, биологов всех мастей, экологов, метеорологов, почвоведов и геологов. С другой стороны, уникальные природные условия не могли не сказаться на жизни и истории местного населения. Поэтому, в добавок к ранее перечисленным, у нас есть еще и антропологи, культурологи, историки, этнографы… ну и, конечно, филологи и фольклористы. Даже в мертвый сезон здесь непременно дежурило две-три экспедиции, а в разгар полевого сезона их насчитывались десятки, и наша одна из самых мелких. Другими словами, местное население кое-что получало, снабжая эту прорву ученых свежими продуктами…

– Значит, была не только рыба? – живо заинтересовался капитан, несколько завороженный картиной непривычной, парадоксальной и, как ему казалось, радостной жизни: где исследователи едят свежую рыбу, где первичному производителю не нужно отчитываться за каждую единицу белковой массы, где дети могут позволить себе быть безответственными и в то же время помогать взрослым. Он рос с мыслью, что любая разумная деятельность, а уж тем более научная, может существовать лишь в рамках жесткой структуры в каждом из аспектов жизни, но сейчас у него впервые зародилось подозрение, что это далеко не всегда так.

– Как я уже говорила, – тем временем отвечала на его вопрос Эос, – здесь особенный климат, гораздо теплее, чем в других местах на той же широте. Не Абхазия, конечно, но корнеплоды хорошо вызревают. Другими словами, имея два ведра картошки, с одной стороны, ведро рыбы – с другой стороны, дровяную плиту перед собой и поленницу за спиной, дежурные должны обеспечить полтора десятка человек трехразовым питанием. Ах да – в качестве инструментов имеются два универсальных перочинных ножа и топор, а ближайшим источником воды является соседняя речка. С непривычки и без определенных навыков это может отнять целый день. Положа руку на сердце: раз в неделю это даже весело. Но на второй день начинает сильно нервировать. Поэтому двойное дежурство – это грозный инструмент дисциплинарного контроля…