– Какая классическая страшилка, – не удержавшись, заметила Эос.

– Многие тогда смеялись и говорили, как ты, – без тени эмоций продолжал Глизе. – Но правительство и крупные компании потеряли на этом достаточно денег, чтобы серьезно занервничать. Говорили о диверсиях, промышленном саботаже, даже о повстанцах. Патруль с воздуха ничего не дал – последняя база успела исчезнуть в пятнадцатиминутный перерыв между вылетами. Тогда было принято решение внезапно высадить посреди ночи десант и зачистить там все к чертовой матери…

– Десант тоже исчез… – предположила писательница.

– Да… – голос капитана едва заметно дрогнул. – И я был там и видел, как это случилось, я был пилотом десантного корабля…

– И?

– Их просто затянуло под землю. Почва внезапно стала кашеобразной массой и сразу же твердела над их головами, а потом начинали расти эти… полипы. Мне было приказано не вмешиваться ни при каких условиях – начальство не хотело терять лишнюю технику и… информацию. На самом деле я, конечно, попытался вытащить хоть кого-то, но эта штука начала плевать в меня жидкой землей – я понял, что еще немного, и она попытается за мной подняться, тогда я уже точно не уйду, а у меня было много незаконченных дел…

– Я рада, что ты решил не тонуть вместе со всеми… – медленно произнесла Эос, когда молчание стало затягиваться.

Глизе не стал комментировать ее реплику.

– Среди десантников был парень из соседнего потока, – бесстрастно продолжал он. – Тот лишь немного не дотягивал до меня по стоимости. Мы собирались писать совместную курсовую, и он задолжал мне кое-какие расчеты…

– Мне жаль, – вздохнула писательница.

– Еще рано – фыркнул капитан. – Это только начало истории. На следующее утро деревьев было на одно меньше, чем ожидалось. А еще через пару часов того самого парня нашли в паре километров от места выброски. Физических повреждений обнаружено не было, и его на всякий случай поместили под карантин. За пару дней он не произнес ни слова, зато все время писал как одержимый: писал на всем, до чего мог дотянуться. По большей части это была его половина нашей курсовой, вперемешку с бесконечными копиями того изображения, что я тебе показал. А когда он, наконец, покончил с записями…

Глизе надолго замолчал.

– Что, обернулся зайцем и убежал в лес? – предположила Эос, чтобы как-то разбавить напряжение.

– Да, так и было, – медленно согласился капитан. – Только это был не заяц, а…

– Какая-то тварь, о которой я даже не слышала, – закончил за него собеседница. – Надо полагать, что так.

Глизе кивнул.

– Мы преследовали его, но он…

– Сквозь землю провалился…

Глизе снова кивнул.

– Как ты догадалась? – тихо спросил он.

– В сказках всегда так бывает, – пожала плечами Эос.

– Это не сказка, – нахмурился капитан.

– Современная мне социальная психология утверждала, что все социальные процессы – это всего лишь многократное и разноплановое повторение известных сказок… – она передернула плечами. – К тому же, если этот не заяц из земли вылез, логично предположить, что выполнив миссию, он вернулся обратно… – писательница задумчиво уставилась в темноту. – А что, этот… условно назовем его «полип», на месте исчезновения вашего приятеля появился снова?

– На какое-то время… – хмурясь, откликнулся Глизе.

– Они что, еще и мигрируют? – хмыкнула Эос.

– Иногда, – вздохнул капитан.

– Можешь считать меня сумасшедшей, но, по-моему, им всем там лучше, чем снаружи, вот они и тусуются…

Глизе прищурился.

– По-твоему, это был добровольный массовый исход под землю? – уточнил он, уловив смысл скорее в ее мыслях, чем в словах.

– Это объясняет, почему исчезли только шахтеры и десантники. В отличие от туристов, они с самого начала предполагали, что могут не вернуться… – она запнулась. – Я понимаю, что звучит дико, не бери в голову…

– Вообще-то мне тоже показалось, что парни совсем не выглядели напуганными – скорее очарованными… – задумчиво откликнулся Глизе. – Док считает, что там существует что-то вроде колонии организмов, которая создает симбиотические связи с пришельцами. Он монографией на эту тему себе стоимость раза в два поднял…

– Мда… интересная у вас жизнь… – философски заметила писательница. – Опасная только. Боюсь, я буду за вас волноваться…

– А за себя? – криво усмехнулся капитан.

– А мне-то что? – пожала плечами Эос. – Один раз я уже умерла…

Они помолчали.

– Вроде бы дождь кончился… – заметила писательница. – Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться по пляжу, кэп? Хочу найти какой-нибудь сувенир бортовому Инкубу – он небось там извелся весь…

Глизе молча кивнул в ответ.

Эос остановилась перед безликой серой дверью офицерской каюты. Не слишком ли она искушает свою судьбу?

«Да брось! – одернула она себя. – Нечего тебе терять, кроме собственных оков…»

И писательница подняла руку, чтобы постучать.

– Спит он, – тихо сообщил корабль.

– Это хорошо, – кивнула она. – Тогда я быстренько: одна нога здесь – другая там…

Помещение было микроскопическим – с тем же комфортом можно жить в большом шкафу. Разве что вентиляция здесь получше. Интересно, на что похожа каюта Марго? Ей потребовалось сделать всего пару шагов, чтобы пересечь помещение по его длинной стороне и оказаться у тумбочки в изголовье кровати. Она положила туда оплетенного травой «куриного бога», когда ее внимание привлек тихий стон. Взглянув на койку, она увидела старпома – потного и дрожащего, как при сильной температуре. Эос почти машинально собралась сделать ему холодный компресс на лоб, когда услышала в голове сразу несколько предостерегающих голосов из соседних кают:

«Оставьте его – он всегда так спит…» – кажется, среди говоривших были док и Одиннадцатый…

Писательница слишком устала и слишком запуталась, чтобы спорить, поэтому послушно развернулась и попыталась так же незаметно выскользнуть из помещения, и все же в последний момент тонкая гибкая ладонь успела поймать ее за штанину.

– Стоять, Зорька… – хрипло выдохнул Второй. – Куда собралась? Зачем вообще пришла?

– Прости, шеф, – тихо вздохнула Эос. – Я не хотела тебя будить…

– Я заметил, – огрызнулся тот. – Отвечай на вопрос…

– Это был очень долгий день, шеф, – прошептала писательница. – Поэтому я иду спать. А пришла я из-за твоей бутылки. Та действительно очень красивая. Я бы с удовольствием оставила ее себе, чтобы иметь возможность любоваться время от времени. И мне бы хотелось сделать ответный жест ушами, но у меня ничего нет, кроме старой заброшенной планеты… – она обернулась и взяла с тумбочки «куриного бога». – Так что мне нечего тебе дать, кроме травы и камней… – И, присев возле койки на корточки, Эос вложила талисман в его ладонь. – Мне показалось, что ты несколько проникся нашим последним разговором, так что я сделала это из того, что нашла на берегу, там, снаружи. Возможно, конечно, я вожу себя за нос – можешь выбросить, если считаешь это глупым…