для него сообщения. Значит, Бастиан тоже шпионил и передавал кому-то информацию.

Под текстом схематично была набросана карты. На ней – облака, похожие на кроны деревьев, разветвления дорог и звезда, обозначающая что-то внутри прямоугольного здания.

Вот только… Я присмотрелась. В чертеже было что-то знакомое.

Не деревья, а кусты. Не дороги, а тропинки. А прямоугольником была… Беседка.

Бросив взгляд на двери, я еле сдержала смех. Наконец-то информация, которая мне пригодится. Да, конечно, Бастиан помог мне сегодня, но у меня есть работа, которую я должна сохранить. Потерять ее значит потерять дом. А на это я не согласна.

И… это касалось не только меня. Не только моего поместья. Если Бастиан собирает информацию о нашем дворе, он может использовать ее против нас. Даже если он сам ничего не планирует, то это может сделать тот, кому он передает информацию.

Я нашла лист бумаги и аккуратно скопировала подпись и карту. Я была почти уверена, что правильно определила место, но в самом послании могло быть зашифровано что-то, на что я даже не обратила внимание, а глава шпионов заметит. Если у меня все будет получаться, он пообещал мне еще денег.

И если он будет мной доволен, то не будет дергать за волосы и прижимать к стене.

Больше ничего интересного под запиской не оказалось, так что я положила ее на место и закрыла ящик, как он и был. Другие ящики были заперты – комната больше ничего не могла рассказать о Бастиане.

Поэтому я ходила кругами и пила бренди, пока мои конечности не отяжелели. Свернувшись калачиком на диване, я уставилась на двери.

Несмотря на свою прежнюю самоуверенность, с наступлением вечера я стала потихоньку замерзать, поэтому пришлось снять пальто с вешалки у дверей и укрыться им. Естественно, я не упустила возможность наполнить свой стакан до краев, прежде чем вновь устроиться на своем месте, на этот раз в окружении ароматов кедра, бергамота и теплого, насыщенного бренди.

Я моргнула, и в следующее мгновение обнаружила, что держу пустой стакан. В комнате было темно, но надо мной нависала еще более глубокая тень. Серебристые глаза светились в темноте.

– Бастиан? – Я поднялась, потирая лицо. – Который час?

– Почти полночь. Я не хотел оставлять тебя взаперти так надолго. Но вопросов оказалось больше, чем я ожидал, – по голосу я поняла, что он печально улыбается. Бастиан протянул руку, и я позволила ему помочь мне подняться.

– Ты что-нибудь нашел? – спросила я, протягивая свое импровизированное одеяло. – Прости, я все-таки немного замерзла.

Он пренебрежительно отмахнулся и взял пальто.

– Ничего. Никаких следов взлома, проникновения или других намеков на происшествие. Я рассказал им о кулоне, но они даже не захотели взглянуть на него. Их глупость меня… выводит из себя. – Бастиан сделал паузу и встряхнул пальто, накинув его мне на плечи. Он долго поправлял плечи, словно все его внимание было направлено на эту простую задачу. – Полагаю, ты хочешь вернуться в свои комнаты.

Я приподняла бровь. Он мог видеть в темноте, поэтому, как мне показалось, этот жест был не впустую.

– А куда я еще могу пойти?

– Ты можешь остаться здесь. Я бы предпочел это; я уверен, что здесь безопасно.

Я забыла, как разговаривать. Позволит ли он мне остаться в его постели? Вместе с ним? Или на него найдет внезапный приступ благородства, и он настоит на том, что будет спать здесь, на диване? Это даст мне шанс осмотреть его комнату… и тогда у меня появится возможность, чтобы…

Я проглотила ком в горле, лицо вспыхнуло. Сколько бы Элла мне не показывала различные инструменты соблазнения – мимолетные прикосновения и многозначительные взгляды, – я так и не могла их понять и собрать все воедино, чтобы применить на Бастиане. Прийти сюда ночью и сесть на диван возле с его спящей фигурой. Соблазнительным голосом прошептать его имя. Провести ладонью по его щеке… Как же это нелепо. Просто смешно. Слишком много всего и в то же время – чего-то не хватает.

Но мне так хотелось, растянувшись по всей длине его тела, поглощать собой каждый его мускул, впитывать его тепло, позволять его рукам скользить по моей спине, а моим рукам – перебирать его волосы.

Черт. Я хотела этого.

Не только для того, чтобы получить информацию. А ради ощущения его рядом со мной – ради этой восхитительной роскоши, такой же опьяняющей, как и дорогой бренди из его графина.

И это было опасно. Настолько далеко от безопасности, насколько только возможно.

Мне не хватало пространства, не хватало воздуха. Нужно увести себя, одурманенную бренди и Бастианом, подальше от этих серебристых глаз, которые слишком пристально на меня смотрят.

И еще мне нужно убрать подальше от него записку, которую я скопировала. Жесткая и сложенная бумага напоминала о себе, упираясь мне в стопу. Из-за эльфийской моды на отсутствие одежды, туфли были единственным местом, где можно было что-то спрятать.

– Кэт, ты…?

– Я не могу здесь остаться, – я рассмеялась, как будто бы сама мысль об этом была нелепа. – Это слишком непристойно. То, что я просидела здесь целый день, – уже плохо, но, по крайней мере, мы можем сослаться на… на… – Я не могла себя заставить сказать вслух об убийстве Лары.

Которое я использовала, чтобы проникнуть в его покои и собирать информацию. Удобно. Очень удобно.

С тяжестью внутри я направилась к дверям, стягивая его пальто с плеч.

– Я провожу тебя, – он возник рядом со мной, натягивая пальто обратно.

Зная его – а в моем случае даже совсем чуть-чуть, – я понимала, что возражать бесполезно.

Я шла молча. В коридорах было так же зловеще тихо, как и раньше, но все свечи и светильники были зажжены, отчего дворец изнутри просто пылал.

Бастиан не пытался взять меня за руку, как делал до этого, но шел достаточно близко, чтобы его рука постоянно касалась моей. Словно напоминая о том, что я не одна, даже когда посмертный взгляд Лары вновь возник в моем сознании. На этот раз укор в них был обращен ко мне.

Ты использовала мою смерть.

Ты использовала меня, чтобы получить от него информацию.

Ты хочешь использовать меня, чтобы сблизиться с ним, чтобы обвиться вокруг него и отдаться ему.

Я не могла лгать. Мне хотелось отвлечься еще больше, чем раньше. Если бы я задержалась в тех комнатах еще хоть на секунду, то, возможно, набросилась бы на Бастиана. Не ради работы, а ради своего онемевшего, бесчувственного тела, с которым я бы позволила ему делать все,