положение. Но до утра поспать не получилось. Шум шагов и невнятное бормотание под деревом заставили его проснуться раньше времени. 10.2

Борис словно почувствовал, что Иван собирается бежать. Взял и привязал одного пса рядом с тележкой, возле которой спали твари. Собаки были натасканы проявлять беспокойство, когда кто-то пытался отойти от лагеря. Иван на пробу отошел по маленькой нужде. Пес, который до этого подчинялся ему, начал скалить зубы и тихо рычать.

— Тихо, тихо, Шарик. Не я ли тебя кормил и поил? Чего ты ведешь себя, как предатель.

Пес как будто понял, замел хвостом по земле, но едва Иван сделал еще пару шагов от тележки, снова начал скалиться, предупреждая, что следующим шагом, если он не одумается, будет громкий лай. Иван вернулся назад и лег на голую землю, как самый последний обращенный, свернув под голову мешковину из жесткой конопли.

— Как вы спите на жестком. — Посетовал он, повернувшись несколько раз с боку на бок.

— Прекрасно спим. — Ответил сквозь сон Игнат. — Твоя смена третья. Спи.

— Сплю. — Недовольно буркнул Иван.

А сон ему совершенно не шел. В памяти зачем-то всплывали моменты из жизни, которые можно было назвать счастливыми. Они сопровождались тянущим чувством безвозвратной потери, тоски и непреодолимой жалости к себе.

— Да хватит уже вздыхать. — Не сдержался Игнат. — Спи уже, копи на завтра силы.

— Да пошел ты… тварь, — Пробурдел раздраженно Иван.

— Сам такой. — Игнат перевернулся на другой бок и прикрыл ухо краем ткани.

Он был прав, Иван теперь полноправно считался тварью. Спасенной, живой, но тварью. Впереди его ждала безрадостная и короткая жизнь, бесправие, тяжкий труд и ожидание смерти. Нет, он не заслуживал такой судьбы. Может быть, он и обратился, но это ничего не значило. Внутри себя он не ощущал перемен, и это придавало ему уверенности в исключительности его ситуации. Оценивая других тварей, Иван всегда считал, что их разум чуть сложнее собачьего, а мысли вертятся вокруг простых вещей, таких, как еда, сон и желание ничего не делать.

В темноте жужжал редуктор, передающий крутящий момент от вращающейся ручки на генератор. Иван сел и затих, прислушиваясь к реакции сопящих напарников и пса. Никто не выказал никакого беспокойства. Он выждал минуту и тихо встал на ноги. Снова никакой реакции. В лунном свете хорошо был виден черный контур свода леса над дорогой. Магический бледный свет ночного светила указывал ему путь, выделяя дорогу из густого ночного мрака. Иван сделал беззвучный шаг. Тишина.

Он отошел на десять шагов. Снова никто не побеспокоился по поводу его поступка. И тогда Иван решил, что пора бежать. Желание изменить ситуацию, придало ему сил и уверенности, но едва его обувь ударила о твердую поверхность старого асфальта, Шарик поднял лай. Его подхватили другие собаки. Раздались крики одноухого Бориса.

— Ванька, тварь сбежал! Взяааать!

Лай собак на бегу ни с чем нельзя было перепутать. Погоня началась слишком рано. Иван корил себя за легкомыслие и отсутствие выдержки. Мог бы на цыпочках уйти на сотню шагов, а потом пуститься бегом и никто бы ничего не заметил. В небо взлетел красный осветительный шар, наполнив пространство вдоль дороги движущимися контрастными тенями. Свет красной ракеты представил мир в мрачно-нереальном виде, добавив порцию страха и без того напуганному беглецу.

Собачий лай раздавался рядом, в нескольких шагах позади. Иван увидел справа кустарник и решил воспользоваться им. С ходу вломился в кусты, царапаясь о них и разрывая одежду. Собаки бросились следом, но не смогли взять препятствие с ходу. Кто-то заскулил, застряв между веток. Тьма снова окутала пространство вокруг. Иван споткнулся обо что-то и упал. Тут же вскочил и нащупал причину. Это была корявая ветка в самом толстом месте чуть шире его руки. Он схватил ее и принялся размахивать по сторонам, чтобы отогнать собак.

— Пошли вон! Пошли отсюда! — Иван резко мотал палкой из стороны в сторону, чтобы удар, если достигнет цели, точно вывел собаку из игры.

Он чувствовал запах псины, вырывающийся из оскаленных глоток, надрывающихся лаем, и поверить не мог, что сам оказался на месте тех, за кем гонялся. Это было тяжело и страшно принять. К ощущениям жертвы он не привык, его коробило неприятие и страх. «Черный спектр» еще имеющий над ним власть не преминул воспользоваться этим, прогнав по телу леденящее присутствие потустороннего нечто.

Иван в порыве неконтролируемого страха кинулся вперед, прямо на свору собак и достал одного. Лесная чаща наполнилась собачьим визгом и скулением. Остальные собаки успели отбежать на безопасное расстояние и лаяли оттуда, опасаясь приближаться. Иван попятился спиной, держа их на расстоянии. Почти сразу же он наткнулся спиной на дерево, с перепугу решив, что это человек и ударил по нему со всей силы. Палка самортизировала, вырвалась из рук, засадив ему между ребер острыми краями. Боль немного отрезвила Ивана. Наваждение черного спектра, подыгрывающее воображению, ослабло.

Подраненный пес продолжал скулить, но уже тише. Его товарищи держались шагах в десяти от человека и продолжали оглашать лес истошным лаем. Неожиданно с дороги, едва слышно, донесся голос одноухого Бориса.

— Ко мне! Место!

Собачья свора, подчинившись, бросилась прочь от преследуемого человека. Даже скуление раненого пса удалилось. Иван, понял, что собак решили не разменивать на него. Он упал наземь и облегченно выдохнул. Немного полежав и успокоившись, он почувствовал боль в боку, куда ему ударила ветка. Притронулся и ощутил под рваной одеждой густую и липкую кровь. Рана потихоньку начала подавать признаки пульсирующей боли.

Иван поднялся и сел. Теперь явственно ощущалась боль, усиливающаяся при вдохе или неловком движении. Он огляделся. Уже на расстоянии вытянутой руки царил густой мрак. Иван снова нашарил ветку, исследовал ее руками и сломал, чтобы превратить в дубину и приспособление для ощупывания перед собой препятствий.

Немного поразмышляв, он решил идти в сторону дороги. Раз его не собирались преследовать, значит, путь назад был свободен. Плохо, что в темноте Иван совсем потерял ориентир, поэтому он решил довериться интуиции и идти туда, куда она его приведет. И он пошел, подняв «дубинку» и проверяя ею пространство перед собой.

Через пять минут, как ему хотелось верить, дорога так и не появилась. Вышедшая из-за облаков луна на несколько минут осветила лес, позволив ускорить шаг. Иван точно помнил, когда в последний раз видел луну, она висела перед ним, а так как он ушел с дороги вправо, теперь она должна быть слева, чтобы вернуться. Он прибавил шагу, переходя на легкий бег там, где это было возможно, но дорога, как заколдованная, не появлялась.