И трубку - хлоп! Я даже обиделась. А она мне объяснила, чтоэто неприлично, когда в салоне клиенты в очереди сидят, а администратор потелефону про личные дела болтает. И еще очень плохо, когда клиент дозвонитьсяне может. Два раза наберет номер, а на третий в другой салон позвонит. Не знаю,может, она и права была, - добавила Нина со вздохом, - в ее смены всегда большенароду по телефону записывалось, чем в мои. Она вообще от стойки не отходила,только если в туалет, и то всегда просила охранника, чтобы трубку брал, есликто позвонит, и просил минутку подождать. Короче, если бы я ей позвонила, онабы и слушать меня не стала. Поэтому и поехала.

Понятно. Стало быть, отсутствие личных звонков на работусвязано не с отсутствием знакомых, а со строгой служебной дисциплиной. Хотькакая-то ясность, хотя толку от нее…

- Нина, я зачем Елена продолжала работать? Она удачновышла замуж, в деньгах не нуждалась. Да и декретный отпуск ей полагался.

- Не знаю. Я ее спрашивала, а она так на меняпосмотрела, как будто я совсем дура. Мне даже неприятно стало.

- То есть она совсем ничего не сказала? - уточнилаНастя. - Или все-таки что-то объяснила?

- Ну, она сказала, что Егор Витальевич ищет замену и доначала декабря она доработает. Больше ничего. Тоже мне объяснение!

Ну, для тебя, голубушка, это, может, и не объяснение, ты ксвоей работе относишься наплевательски и постоянно торчишь то в кабинетемассажа, то у косметолога, то на маникюре, то в парикмахерской, то на телефоневисишь. О твоих ухажерах знают все охранники, даже по именам их могутперечислить. Поэтому тебе, само собой, непонятно, как это можно в интересахдела не бросить работу, когда для этого есть все возможности, а ждать, покатебе найдут подходящую замену.

Но теперь Настя плавно подобралась к следующей группевопросов, и пора было начать их задавать.

***

Протокол осмотра места происшествия был составленпрактически безупречно, что по нынешним временам является большой редкостью.Копия протокола находилась в оперативно-поисковом деле у Андрея Чеботаева, иНастя читала его, сидя в тесном, заставленном столами, стульями и сейфамикабинете оперативников в окружном управлении.

- Повезло тебе со следователем, - заметила она, неотрываясь от протокола. - Дотошный мужик.

- Ага, - ехидно поддакнул Чеботаев, - дотошный.

Если бы у него еще характер был такого же качества, как егопрофессионализм, так цены б ему не было.

- Андрюша, тебе с ним убийцу искать, а не детейкрестить. Отличный протокол, но пустой.

Она закрыла папку и потерла пальцами виски.

- Почему пустой? - обиделся Андрей. - Сама же сказала,что составлен безупречно.

- Это с точки зрения учебников по криминалистике.

А с точки зрения жизни в протоколе ничего нет. Это я не вупрек говорю, того, что мне надо, там и не должно быть.

- А чего ж ты там искала? Ты его сегодня уже в третийраз читаешь.

- Я, Андрюша, как все женщины, все время надеюсь начудо. А вдруг найдется малюсенькая деталька, которая мне поможет?

- И что, не нашлась? - сочувственно спросил он.

- Не-а, не нашлась. Придется тебе идти к следователю идоговариваться, чтобы он меня в квартиру убитой пустил.

- Ты что! - испугался оперативник. - Я еще жить хочу.Ты знаешь, что будет, если я предложу ему провести повторный осмотр местапроисшествия?

- Знаю, - она устало вздохнула. - Он тебе скажет, что унего нет оснований проводить повторный осмотр, а выносить постановление безвсяких оснований - значит, признаваться в собственной халтуре, в том, чтопервый осмотр проведен некачественно, и это свидетельствует о браке в егоработе. И на это он, как сказал бы герой известного кинофильма по кличке Лелик,"пойтить никак не могет". Верно?

- Ну вот, сама же все знаешь, Анастасия Пална. Зачем жеменя прямо в пасть к леопарду толкаешь? Осмотр проведен хорошо, ты и самавидишь. С чем я к нему пойду?

- С просьбой. С обычной человеческой просьбой.

Мне нужно посидеть в этой квартире, походить по ней,посмотреть, какие вещи покупала себе Елена Сафронова, какие книги читала, какойпосудой пользовалась, как мебель расставлена. Мне надо посидеть и подумать. Яхочу попробовать почувствовать эту женщину. Мне нужно попытаться понять еехарактер. Если бы я могла, я сама пошла бы к твоему следователю, но я не могу,я для него никто. Я не веду розыскную работу по этому делу, я, как ты помнишь,осуществляю контрольно-наблюдательную функцию и оказываю практическую помощь.Ну так как, Андрюша?

- Нет, Пална, и не уговаривай, жизнь дороже. Тыприлетела со своим наблюдательным контролем и улетела, а следователь-тоокружной, мне с ним еще работать и работать. И портить отношения как-то, знаешьли, не хочется.

- Ох, молодой ты еще, - улыбнулась она, вставая из-застола и тут же натыкаясь на стоящий рядом стул. - Черт, ногу ударила! Больно…Но своему-то начальнику ты можешь позвонить?

- Зачем? - насторожился Чеботаев.

- Спроси, может ли он меня принять. Хочу к нему зайти.

- На меня будешь жаловаться?

- А то как же. Обязательно. Скажу, что ты трус илентяй. Давай звони.

Пока Чеботаев договаривался со своим начальником, Насте вголову пришла неожиданная мысль о преимуществах возраста, близкого к пенсионному.Она в двадцать пять и даже в тридцать лет тоже очень боялась испортитьотношения с начальниками и со следователями, боялась показаться глупой, бояласьвызвать их гнев или даже простое порицание. А сейчас ей все равно. Будут онисердиться или нет, будут считать ее глупой или нет, не имеет ровно никакогозначения. Значение имеет только то, что она сама думает о себе и своей работе.И если она уверена, что сработала честно, без халтуры, на совесть, то никакиесторонние оценки ее не убедят в обратном. Но в двадцать пять и в тридцать летэтого еще не понимаешь, потому и треплешь себе нервы по пустякам. Может, не такуж и плохо быть сорокатрехлетней?

Нет молодой свежести и юного задора, маловато перспектив,зато есть мудрость и спокойствие.

"Ой-ой-ой, уж кто бы говорил про спокойствие, - тут жеосекла она себя. - У тебя глаза постоянно на мокром месте, все раздражает, всене нравится. И ты еще собираешься молодого опера поучать, как надо к жизниотноситься! Постыдилась бы, Каменская".

- Иди, - отвлек ее от размышлений голос Андрея, - онсейчас свободен. Тебя проводить?

- Не потеряюсь, - она помахала рукой. - Пока, до скоройвстречи.

Подполковник Недбайло, полный, вальяжный, с редким пухом,покрывающим младенчески-розовый череп, был значительно моложе Насти, и она,войдя в кабинет, снова ощутила легкий укол ревности: этот сделает свою карьерупо всем правилам и звание полковника получит в сорок лет. А она - женщина, идля нее законы писаны совсем другие.