Ничего этого Настя Каменская, конечно, пока не знала, но,поймав на себе первый же взгляд Артема Андреевича, многое поняла. Маленькийофицер, готовый убить каждого, кто посмеет поставить под сомнение, что рано илипоздно он станет Наполеоном. Ну и ладно, не будем ставить под сомнение, будем проявлятьвежливость, обращаться исключительно по имени-отчеству и не допускатьопрометчивых высказываний. Он моложе почти на двадцать лет… Какой же старухой,наверное, кажется ему Настя! А он, в свою очередь, кажется ей совсем ребенком.Опасное заблуждение, частенько свойственное людям, переступившим сорокалетнийрубеж, и приводящее к непоправимым ошибкам: они кажутся сами себе совсем ещемолодыми, поэтому тех, кто моложе на пятнадцать-двадцать лет, воспринимают неиначе как деток-несмышленышей, ну а как же иначе, ведь если я молод, то ты -вообще детсад. А потом оказывается, что "детсад" - взрослыйсамостоятельный индивид, способный на принятие решений и совершение поступков,да при должности, да при полномочиях, да при правах, и начинается сперваболезненное удивление, потом раздражение, потом недоумение: если он уже такойбольшой, значит, я - старый?

К дому, где до замужества жила убитая ЕленаЩеткина-Сафронова, следователь приехал на машине вместе с двумя понятыми, и,несмотря на полный настороженности и холодной строгости взгляд старшеголейтенанта, Настя оценила его предусмотрительность. Если следователь давнознает оперативника и полностью ему доверяет, он в подобной ситуации просто даетему ключи от квартиры и полоску бумаги со своей печатью: дескать, вскрывай,смотри, ищи, потом дверь заново опечатаешь, а ключи вернешь. Если жеследователь сыщику не доверяет, он приходит вместе с ним, а если еще и законхочет соблюсти, то приводит понятых: а ну как сыщик найдет что-то важное,ускользнувшее от внимания во время первого осмотра. Адвокаты нынче расслабитьсяне дают, не оформленное должным образом изъятие сразу поставит под сомнение ивсе прочие результаты следствия.

Артем Андреевич был готов и к такому повороту, и этосвидетельствовало о, том, что излишней самоуверенностыо он не страдал и вполнедопускал, что действительно мог чего-то и не заметить.

- Спасибо вам, Артем Андреевич, что откликнулись на моюпросьбу, - сказала Настя, подходя к нему.

Она пришла немного раньше назначенного срока и успелаосмотреться. Дом как дом, район как район, магазины, химчистка-прачечная, пунктобмена валюты. Метро, правда, далековато, две остановки на троллейбусе илидвадцать минут пешком. Кстати, как Елена передвигалась, на городском транспортеили на машине? В бытность женой Сафронова она ездила на подаренной мужем"Киа Рио", а до того? Надо бы узнать на всякий случай, вдругпригодится. Хотя зачем? Интересно, Елена сама стирала белье или сдавала впрачечную? За хлебом она, вероятнее всего, ходила вот сюда, в булочную-кондитерскую.А что она покупала в магазине, полуфабрикаты или продукты, из которых нужносамой готовить?

И вообще, питалась ли она дома или ходила в кафе ирестораны?

За этими неспешными размышлениями Настя чуть было непроглядела Герасимчука, вышедшего из машины и топтавшегося вместе со своимипонятыми возле подъезда, буквально в трех метрах от самой Насти.

- Что вы, собственно, собираетесь обнаружить вквартире? - спросил он делано безразличным тоном, когда они поднимались в лифтена пятый этаж.

- Ничего, - улыбнулась Настя, - я просто хочупосмотреть и попытаться понять, какой образ жизни вела убитая.

- Но она уже несколько месяцев здесь не жила, -возразил следователь. - Она жила у мужа.

- Я знаю, но мне важно понять, как она жила до того,как вышла замуж Мне ее характер нужен, понимаете?

Это было ошибкой, но Настя спохватилась слишком поздно,слово уже вылетело Эх, не нужно было произносить это последнее"понимаете?", не нужно. Герасимчук недовольно нахмурился и поджалкрасиво очерченные губы. Молча сорвал с двери печать, открыл замок, первымвошел в квартиру, за ним втянулись понятые - пожилая пара, люди, судя по всему,выезжающие со следователем не в первый раз и посему знающие свое дело и ничемуне удивляющиеся. Все трое сразу расположились в гостиной, понятые уселись надиван, синхронно достали принесенные с собой журналы и углубились в чтение,следователь же устроился в кресле и положил на колени папку. Он, похоже,собирался наблюдать за Настей.

Ей стало неловко, она не привыкла работать под пристальнымнадзором, тем паче и не знала толком, что и где искать и искать ли вообще. Чтоей здесь нужно?

Зачем она все это затеяла? Ведь у нее была версия, согласнокоторой Елена Щеткина заставила Егора Сафронова жениться на ней при помощишантажа, за что и была убита мужем или его сообщником, так при чем тут еежилище? Андрей Чеботаев сейчас раскапывает подробности биографии ЕгораВитальевича в попытках найти то, чем его можно было шантажировать, вот этим инадо заниматься, а не изображать глубокомысленность, разглядывая вещи иобстановку в квартире убитой женщины. Но с другой стороны, ведь сначала былшантаж, а уж потом замужество, и как знать, быть может, какие-то следы,какие-то отпечатки этого шантажа до сих пор находятся здесь. Опомнись,Каменская, какие следы, какие отпечатки? Номера телефонов, записи о встречах вежедневнике - все это изъято при первом осмотре и находится у следователя. Чтоеще ты хочешь найти? Компрометирующие Сафронова фотографии или документы?

Ну конечно, сейчас, разбежалась. Если они и были, то убийцапервым делом их нашел и забрал, для этого он сюда и приходил. И все-таки,все-таки…

Настя взяла себя в руки, постаралась забыть о впившихся внее темных недобрых глазах следователя Герасимчука и сосредоточиться. Начнем сприхожей, со шкафа-купе, где висит верхняя одежда. Теплая куртка-пуховик фирмы"Богнер", дорогущая, но практичная, ей сноса нет, Настя это точнознает, потому что сама уже шесть лет ходит в подаренной матерью богнеровскойкуртке, которая и по сей день выглядит как новенькая. Рядом - дешевенькаякитайская куртка на синтепоне, торчащем из расходящихся кое-где швов. Такиекуртки покупают на вещевых рынках. Как она сюда попала? И чья она?

Самой Елены? Странно. Зачем ей такая вещь? А вот английскоедемисезонное пальто, длинное, теплое, темно-серое, очень элегантное. Уж не заним ли приезжала сюда Елена в тот роковой день? Как раз по сезону, на носуноябрь, холодает. Да нет, пожалуй, не за ним: пальто узкое и с поясом, вряд лиэто подходящая одежда для женщины с семимесячной беременностью, оно в талии несойдется.

На верхней полке два теплых шарфа и несколько Шелковыхплатков. Шарфы совсем, новые, один даже в упаковке, для них еще сезон ненаступил, и Елена, наверное, собиралась забрать их позже, ближе к зиме. А вотплатки, наоборот, ношеные, сохранившие едва уловимый запах духов, для нихсейчас самое время, но хозяйка квартиры оставила их здесь, забирать не стала.Вероятно, она вообще не собиралась их больше носить, купила новые и болеемодные. И снова такая же картина, как с куртками: два платка с этикеткамидорогих фирм, а один - совсем копеечный, даже и не шелк вовсе, а какая-тосинтетика. Откуда? Зачем? Кто-то подарил и пришлось взять, отказаться неудобно?Возможно. Но зачем она его носила? Или носила его не Елена? Тогда кто?