- Чему вы поражаетесь, Ниночка? - как можно мягчеспросила Настя, чтобы не спугнуть девушку.

- Да так…

- Нет, "да так" меня не устраивает, - оназаговорила чуть строже, - я же все-таки из милиции, мне нужно знать все точно.Елену убили, это дело серьезное, и недомолвками мы с вами не обойдемся. Такчему вы поражались?

Нина вздохнула и принялась наматывать на палец прядьдлинных, рассыпанных по спине светлых волос.

- Ну… в общем, она же умерла… о покойных нельзя плохоговорить…

"Нужно! - чуть было не закричала Настя. - Об умершихсвоей смертью действительно лучше говорить только хорошее, но об убитых нужноговорить все, и хорошее, и плохое! Ну давай же, девочка, давай, говори скорейсвое "плохое" о Елене Щеткиной-Сафроновой, может быть, здесь как рази обнаружится кончик ниточки, за который можно будет потянуть. Ну же!"

- Говорите, Нина, не бойтесь, вы же понимаете, что намважна любая информация, - осторожно подталкивала ее Настя.

- Да ну, чего там, такая информация вам не поможет.

Нина решительно дернула рукой с намотанной на палец прядью исморщилась от неожиданной боли.

- И все-таки?..

- Она вообще за собой не ухаживала, - выпалила девушка,словно собравшись с духом. - У нас в салоне ничего не делала и в другие салоныне ходила. Я вот не понимаю, как это можно, в таком возрасте и совсем неухаживать за собой.

- В каком - в таком?

- Ну, ей же тридцатник исполнился, пора уже и за лицомследить, и за фшурой. И маникюр уже неприлично самой делать. Хоть бы раз всолярий сходила, чтобы загарчик… Так нет.

- Погодите, Нина, а почему вы так уверены, что Еленаничего этого не делала? Откуда вы знаете, что она не ходила в другой салон?

- Да что ж я, не вижу, что ли? Когда она в первый раз кнам пришла маникюр делать, так видно было, что и руки ухоженные, и лицо, иголова сделана как надо. И потом до самой свадьбы - ничего! У меня глазнаметанный, я такие вещи сразу замечаю. Вот голова у нее как была тогдапострижена и прокрашена "перьями", так до самой свадьбы к нимпарикмахер и не прикасался. Волосы растут, корни другого цвета - прямо в глазабросается, а ей хоть бы что. Ногти не красила, только длину снимала, дажекутикулы не обрезала, я видела. А сколько раз я ей предлагала в сауну сходить?Я живу здесь рядом, мне в свою смену неудобно надолго отлучаться, я и так то упарикмахера сижу, то на маникюре, то на массаже, а в Ленкину смену я прибегала,чтобы в сауне попариться и в бассейне поплескаться. Так я прибегу, давай,говорю, Лена, вместе попаримся, вдвоем веселее, ты же все равно с места неотлучаешься, так что хоть в сауну-то можно сходить. Нет! Ни разу со мной непошла.

- Может быть, Елена была равнодушна к своей внешности?Не считала нужным поддерживать красоту?

- Конечно, не считала, - согласно кивнула Нина. - Вотэто меня и удивляло. Ведь красота-то есть, так береги ее, лелей, ухаживай,чтобы подольше сохранилась.

А сауна?

- А что сауна? - не поняла Настя.

- Сауна - это уже не красота, это здоровье. Что же ей,и на здоровье, выходит, было наплевать?

- Вы не пробовали поговорить с ней об этом? Может быть,ей нельзя было посещать сауну по медицинским показаниям? Она не была больна?

- Да ну что вы, Ленка была как лошадь здоровая… Ой,простите, - Нина снова закусила губу, на глаза навернулись слезы, - все-такиона умерла, а я о ней так… нехорошо.

- Все нормально, Ниночка, - успокоила ее Настя, - мыведем расследование, а во время расследования всегда так получается, что ичеловек вроде хороший, а приходится о нем какие-то не совсем красивые деталивыяснять. Все в порядке. Вот вы сказали, что Елена совсем не ухаживала за собойдо самой свадьбы. А потом?

- Ну, потом-то все переменилось. Только она в наш салонвсе равно не ходила. То есть не пользовалась. Она продолжала работать, а всвободные дни ездила красоту наводить.

- Куда?

- Не знаю, она не говорила. Но видно, что местокакое-то навороченное, и мастера там дорогие. Одни ногти чего стоят: состразами, с миниатюрной росписью.

Работу такого уровня только лауреаты конкурсов делают, а ихуслуги знаете как оплачиваются?

Настя знала. И если будет нужно, она легко найдет тогомастера, который в последние два-три месяца делал Елене Сафроновой маникюр.Только вот нужно ли это?

Что о ней может знать такой мастер? То же самое, что знаетмуж, или Нора Уразова, или та же Ниночка Клевцова. А Насте нужны сведения ожизни убитой в период более ранний.

Ладно, с этим блоком вопросов пока можно закончить ипереходить к следующему.

- Нина, вы замужем?

Из материалов дела было известно, что Клевцова взарегистрированном браке не состоит, но зачем тогда она брала у Елены ключи отквартиры? От кого скрывала свои похождения? От постоянного сожителя? Так непроще ли было бросить его, если он не устраивает ее до такой степени, что онаему изменяет? Мутная какая-то ситуация. Может, Егор Сафронов наврал насчетключей?

- Нет, а что?

- Егор Витальевич сказал, что вы иногда брали у Еленыключи от ее квартиры. Это правда?

- Конечно, правда. А что? Я и не скрываю. Я и томумилиционеру об этом говорила. А что, нельзя?

Ну вот, уже ощерилась. Прямо ежик какой-то, а неголубоглазая блондиночка, нежненький цветочек.

- Да нет, почему, можно, - улыбнулась Настя. - А зачемвам чужая квартира?

- Так куда ж мне приводить-то? Я с родителями вкоммуналке живу. У меня отец вообще… Долбанутый. Если меня с мужиком увидит,убить может. Да и мать такая же. Психи ненормальные.

- Может, не стоит так о родителях говорить? - заметилаНастя без всякой, впрочем, нравоучительности.

Забавная девочка эта Ниночка: думает о том, как бы соблюстиприличия, рассказывая о покойной, но, в сущности, совершенно постороннейженщине, и абсолютно не выбирает выражений, говоря о собственных родителях.

- Меня, Ниночка, не интересуют ваши кавалеры, меняинтересуют ключи от квартиры Елены. С какой примерно периодичностью вы ихбрали?

- Как?

Растопыренные ежовые иголки исчезли, уступив место новомувитку недоумения. Очевидно, Настя слишком сложно сформулировала свой вопрос.Да, эта юная наяда определенно не годилась в подруги Елене Щеткиной-Сафроновой.

- Как часто вы их брали? Раз в месяц, раз в неделю?

- А что?

Ну вот, опять. Да чего ж она всего боится-то? Запуганная какая-то.Хотя если удается пробить стену настороженности, то речь льется, можно сказать,рекой. Вон как про Еленину неухоженность рассказывала - соловьем пела.