Айвор знал, что он живет гораздо лучше. Ведь его отец был главой научной группы, занимающейся разработкой Нумерованной планеты. Мать же – главой отдела, обеспечивающего поддержку и безопасность ЦС16, а значит, осуществляла управление всем городом. Правда, сейчас ей приходилось совмещать это с присмотром за Фрит, ведь младшей было всего три года. В этом большом мертвом городе их семья – одна из самых зажиточных. И каждый раз, глядя на своих друзей, Айвор чувствовал странное, непонятное ему чувство вины. Ему всегда хотелось за что-то извиниться, но он никак не мог понять за что.

– Хорошо! – Айвор резко хлопнул в ладоши, и в стенах колодца этот звук отозвался громом. – Великий я услышал вас, – самодовольно заявил он и, ударив себя кулаком в грудь, продолжил: – Когда я вырасту и тоже буду принимать участие в создании Нумерованной планеты, я сделаю так, чтобы все ваши желания стали явью. Клянусь вам!

Стояла теплая летняя ночь. Легкое дуновение колыхало ярко-рыжие волосы, распрямляло складки одежды. В такие моменты казалось, что даже злой ветер за весь день устает бесноваться и утихает, полусонно гоняя по небу пыльные тучи. В такие моменты Айвор был почти счастлив, у него почти получалось забыть о разрухе и хаосе, почти получалось увидеть далекие звезды. В такие моменты…

– Почему ты лежишь на крыше?

…он никогда не мог остаться один. Топот босых ног по не успевшим еще остыть плиткам крыши. Фрит села совсем рядом с ним, обхватила маленькими руками тонкие ноги, подтягивая их к груди. Пижама на спине надулась парусом. Длинные волосы развевались медными проволочками. Синие глаза наивно и открыто смотрели в его красно-золотые. Айвор глубоко вдохнул, ответив на выдохе:

– А почему ты не спишь?

Фрит недовольно поджала губы, сощурила глаза и сморщила нос. Айвор не удержался от улыбки. Она всегда так делала, когда была недовольна.

– Так нечестно, я первая спросила, – запротестовала Фрит, – ты жульничаешь!

Айвор не стал допытываться, в чем же заключается его «жульничество». С этой девятилеткой спорить вообще было бессмысленно. Видимо, семейная черта.

– Я смотрю на звезды, – коротко ответил Айвор, вглядываясь в затянутый смогом небосвод.

– Айв, ты врешь? Нет там звезд.

– Конечно нет, ты же их распугала, – пожал плечами Айвор, плитка, на которой он лежал, начала медленно остывать, и спиной ощущался холод.

– Айв, ну покажи, покажи звезды. – Глаза Фрит горели энтузиазмом поярче любых звезд.

Айвор снова не сдержал улыбки. Сощурив глаза, он поднял руку.

– Смотри внимательно, вряд ли надолго получится. – От груди до кончиков пальцев заструилась энергия.

Фрит быстро кивнула и легла рядом с ним, поднимая на пыльное небо глаза. Они все еще искрились нетерпением, блестели в ожидании чудес. Айвор должен эти чудеса совершить.

Резкий порыв магического ветра устремился вверх. Разогнать плотный смог над городом – это многого стоит. Пожалуй, слишком мощное заклинание для шестнадцатилетнего парня, но разве он может отказать сестре?

Тучи и смог расступились словно занавес, открывая сцену. Чистый темно-синий кусочек неба ярко сверкал среди серых пылевых облаков. Белым неживым светом блеснула Нумерованная планета, так блестит металл военных крейсеров, когда они проносятся мимо тебя под палящим солнцем. Звезды сияли совсем иначе, их свет был теплым, острым и чистым, почти колючим, но все равно приятным, загадочно-манящим. За пеленой тумана, под плотной скорлупой смога, их там сотни. Как в небесных атласах, как в голографических проекциях, только по-настоящему.

Фрит что-то восторженно воскликнула, но Айвор не понял слов. Небо у него перед глазами поплыло неровными туманными волнами, закачалось, а рука задрожала, не в силах больше сдерживать пылевые тучи. Словно снежная лавина они завалили маленький проблеск неба. Рука Айвора безвольно опустилась на пол.

– Я, кажется, буду спать здесь, – еле ворочая языком, сказал он, пока усталость свинцовой тяжестью разливалась по венам.

– Не надо было так утомляться. – Глаза Фрит взволнованно расширились. – Я же думала, тебе несложно, я же…

– Мне несложно, просто теперь слишком лень спускаться, – соврал Айвор, хотя, конечно, на самом деле предпочел бы спать в своей кровати, а не на быстро остывающей плитке. Но сейчас он не то что спуститься – руки не мог поднять.

– Врешь, да? – Фрит внимательно посмотрела ему в лицо.

– Ну разве что совсем немножко.

Айвор улыбнулся, вымученно и устало. Он когда-нибудь научится отказывать сестре. Научится не поддаваться на ее провокации, но точно не сегодня.

Школа была унылым местом даже на общем фоне мертвого города. На Айвора она действовала даже хуже, чем свалка военной техники за городом. Груды искореженных, изъеденных ржавчиной и изуродованных взрывами воздушных кораблей нагоняли на него меланхолическую задумчивость, школа же – простое уныние.

И дело было совершенно не в том, что учили здесь только основам – или основам основ, – оставляя остальное профильным военным академиям. А в общей автоматичности процесса. Каждый раз, оказываясь в школе, Айвор чувствовал себя частью огромного производства, конвейера. Школа – первый этап, подготавливающий базу, потом одна из военных академий – а она не может быть невоенной, таких просто не осталось, – там на тебя нанесут нужный узор, нужную резьбу. И, наконец, последний этап – отдел распределения. Там решат, куда винтик с такой резьбой, как у тебя, лучше вкрутить, где такая деталь принесет больше пользы огромной военной машине.

Айвор не понимал, зачем ему ходить в школу, поступать в военную академию. Его место в этой машине было определено чуть ли не с самого рождения. Или даже раньше. Возможно, он уже родился с нужной «резьбой».

– Айв, прояви хоть немного интереса, – почти прорычала Витар, больно толкая его в бок, – потому что мы проигрываем. Позорно проигрываем!

Они сидели за одним из укрытий на площадке для тренировочного боя, сверху их защищал барьер. Впрочем, он явно готов был вот-вот треснуть, и Мора поддерживала его из последних сил.

– И что? – пожал плечами Айвор.

Уроки боевой подготовки хоть и были самым интересным из того, что могла предоставить школа, все равно никогда его не увлекали. Сюда сгоняли по нескольку классов для массовости, но тем не менее это была бессмысленная беготня на фальшивом поле боевых действий. Такое быстро утомляло. Все равно Айвор никогда не будет воином.

– Может, сдадимся тогда? – зацепившись за безразличный тон Айвора, предложил Фолкор. Ему тоже никогда не нравились уроки боевой подготовки. Айвору всегда казалось, что Фолкор чувствует себя дико неловко, причиняя кому-то вред, пусть даже это и тренировка.

– Я зря так долго держала барьер? –